Не отводя глаз от этого чуда, Карл пошёл вслед за Серпентирой по решётчатым подмосткам к одному из двух бортовых стыковочных шлюзов, который был расположен ближе к корме.
— А. С. П. И. Д., — открыть левый шлюз номер два, — приказала Леди-змея.
— Сию минуту, повелительница, — в зале раздался бесплотный голос.
Карл ещё не слышал, чтобы искусственный интеллект мог говорить с такой подобострастной интонацией.
— Аспид? — переспросил юноша.
— А. С. П. И. Д., — поправила Серпентира, — Автоматическая Система Пилотирования и Деструкции. На моём корабле нет команды — всю работу делает он сам.
Автоматические двери шлюза, обведённые зелёным, а не красным, как на всех остальных кораблях, распахнулись, и Леди повела инициата по длинному узкому коридору с металлическими стенами, по которым ползли трубы. «Внутри корабль похож на имперский», — подумал Карл, поднимаясь с Серпентирой в лифте, но изменил своё мнение, едва оказавшись на капитанском мостике.
— А. С. П. И. Д., свет! — скомандовала Серпентира.
— Да-да, моя повелительница! — продолжила лебезить Автоматическая Система, и на корабле загорелись газовые рожки.
Интерьер мостика напоминал готический собор. Просторный мрачный зал с высоким потолком, серые металлические стены с имитацией камня, сиреневые вытянутые окна и выключенные компьютерные терминалы рядом с ними, тёмно-зелёная ковровая дорожка на полу. Серпентира повела Карла на возвышение в конце зала, которое он мысленно окрестил солеей, и Авис отметил, что на фрегате нет никаких ступенек — только желоба и пандусы. Витражное окно на корме тоже было очень странным. На нём была изображена девушка в чёрном, которую тянули вниз тёмно-зелёные щупальца. Карл пригляделся и понял, что это были не щупальца, а змеиные хвосты. Девушка протянула руку к юноше в белом, которого сонм ангелов уносил на голубое небо вверх, к столбу жёлтого света.
— Хочешь перекусить? — Серпентира вручила Карлу красное яблоко.
— Спасибо, — не способный отказаться, он впился в фрукт зубами.
— Это единственное место на корабле, где дозволено быть людям, — заговорила Серпентира, — я мало кого сюда вожу, но ты, Авис, ты мне понравился. Разрушители, что родились здесь — например, Лорд Эпикратус и его сын Констриктор, размахивают моим именем словно знаменем, прикрывают свой недалёкий шовинизм моим авторитетом, но на самом деле я не смотрю на происхождение.
Карл промолчал, не зная, что ответить на такой монолог Серпентиры, и откусил от яблока ещё раз.
— Гораздо важнее для меня личность, — продолжила она, — психологический шовинизм более оправдан, хотя и более беспощаден. Мы с тобой весьма похожи, Авис. Поэтому ты мне и понравился.
«Я похож на эту тварь? Не может быть!» — подумал Карл, но продолжил слушать змею. Вдруг именно она поможет ему совладать с душевной болью?
— Я знаю о твоих неудачах, Авис, — голос Серпентиры, казалось, проникал через барабанные перепонки в самое нутро, — и я тебе сочувствую. Но ты пошёл по неверному пути — ты доверился людям, а настоящий разрушитель не должен этого делать.
Карл продолжил рассматривать затейливый витраж. Возможно, он изображал сюжет из Имперской Библии, но в Священном Писании такого вроде не было, как и в текстах других религий, которые он изучал в Тёмном Замке.
— Все вокруг тебя — твои враги, Авис. Но так и должно быть, так есть всегда. И твоё дело — пробить среди них себе дорогу. Не бойся быть злым и жестоким, Авис. Не смотри назад, не оглядывайся, никого не щади и никому не доверяй. Докажи остальным, что ты в них не нуждаешься, потому что ты лучше их по определению.
Карл подумал над словами Серпентиры и произнёс:
— Да, миледи.
Его ответ прозвучал неуверенно. Он так не хотел, чтобы сказанное змеёй оказалось правдой, но, похоже, она всё-таки была права.
— Не стоит тратить свою жизнь на разочарование в других людях, Авис, — говорила Серпентира, — они глупы и мелочны, они подобны песку под твоими ногами. Это истина такая же непреложная, как законы Вселенной — это и есть закон Вселенной. Путь Змеи — единственно возможный. Если ты по нему не пойдёшь, ты будешь до конца дней своих спотыкаться и обжигаться, а затем проклинать весь свет за свои же оплошности.