— Возможно, — пожала плечами Барбара.
Облака на небе стали больше и превратились в серые тучи. На площадь начали падать одинокие капли.
— Пойдём ко мне в таверну, Карл. Переждём дождь.
— Я не возражаю, — улыбнулся Карл.
Они вдвоём, хихикая, побежали по опустевшей улице к таверне, а дождь забарабанил ещё сильнее. Промокшие Птитс и криганка поднялись по лестнице на второй этаж и добрались до номера Барбары. Из большого окна были видны здания-близнецы губернаторского дворца и вытянувшиеся перед ними фермерские домики, а по стеклу беспощадно хлестал дождь. Стены, как и на первом этаже, были обиты вагонкой. На тумбочке среди личных вещей Барбары стояла небольшая банка с засоленным местным крабом. Такие незатейливые украшения пользовались популярностью у неприхотливых местных жителей. На стене у двери в круглой раме с потрескавшейся позолотой висела картина-экран, где покачивались от ветра хвойные деревья в каком-то лесном мире. Стандартная модель, которая могла при желании выполнять функции зеркала и телевизора.
— Мы промокли, — уныло подытожил Карл.
— Так сними одежду, — расслабленно сказала Барбара.
Она задёрнула шторы, сняла с себя шорты и футболку, а затем и бельё.
— Это будет то ещё испытание для моего мундира, — капитан Птитс повесил этот самый мундир по частям на спинку стула, а фуражкой накрыл красного солёного краба.
Карл смотрел на тело Барбары и чувствовал, как в тюрьме из мыслей срабатывают динамитные заряды, и в стене между ним и миром появилась брешь. Карл никогда прежде не понимал, почему сексуальная близость столь важна для многих людей. В отличие от Пикселя и других своих знакомых, он не мог насладиться одной лишь внешностью и привлекательностью женщины — это его не особенно волновало. Ему была нужна в первую очередь иная близость — эмоциональная, духовная. И именно её в этой Вселенной так сложно было найти. А секс являлся для Карла лишь выражением чего-то большего. Поэтому Лорд Авис окончил Тёмный Замок девственником и позже не испытывал желания вступить в половую связь с кем-то случайным. Единственное, в чём он сейчас не был уверен — это как Барбара отнесётся к его неопытности, однако это, похоже, её не останавливало.
— Ляг на кровать, — сказала она, — не волнуйся ты так — она подошла к нему, увидев растерянность на его лице, и погладила одной рукой его щёку, а второй в это время вложила ему в руку коробку презервативов.
«Всё продумала, хитрюга!»
— Где ты их взяла? — поднял бровь Карл.
— В «лабиринтах», — ответила она, будто говоря нечто очевидное, — у подпольного торговца. Экипаж кораблей — народ простой, им плевать на заповеди Императора.
— Где-где? — нарочито серьёзно спросил Птитс, — надо будет накрыть этих торговцев — нечего сбивать людей с пути истинного.
— А ты это реально сделаешь, а?
— А мне оно надо?
Карл лёг на небольшую незамысловатую кровать. Барбара присоединилась к нему, и они начали ласкать друг друга. Прикасаясь к её тёплой, нежной коже, Карл испытывал неожиданноеумиротворение, которого ему так недоставало. Он видел неподдельную, почти детскую радость на лице Барбары и осознавал, что мог не только получать тепло извне, но и отдавать его другим людям — и что были люди, способные его принять, в отличие от Хардред и Грюнвальда. И что для этого не требовалось изображать «настоящего мужчину» и говорить заезженные, ничего не значащие «кодовые слова», в волшебном действии которых были уверены родители, школьные друзья и другие знакомые имперцы. А в тюрьме из мыслей началась цепная реакция — её стены взрывались и обрушивались одна за другой…
Под барабанную дробь дождя Барбара и Карл словно превратились в одно целое. Ядерный реактор в голове Лорда Ависа затих и перестал работать. Карла накрыла волна удовольствия, и он хотел, чтобы она длилась вечно…
Смеркалось. Ливень монотонно шипел, а волны поднимались ещё выше. На одном фермерском участке погас костёр. Губернатор Фокс стоял у окна в своём кабинете и всматривался в темноту — внезапный шторм его напугал. А в маленьком номере в таверне грелись рядом друг с другом два человека, одинокие в бушующей буре враждебной Вселенной.
Глава 18
Белые цветы
Ещё учась в школе, Карл Птитс делил свою жизнь на периоды, каждый из которых отличался своей атмосферой, сутью и духом от предыдущего. Как будто у каждой такой «эпохи» был свой, неповторимый запах… С появлением Барбары Винтер жизнь Карла вышла на новый виток. Так сказали бы последователи Лорда Велеса, которые рассматривали время как спираль, а не как линию, упорно не замечая, что и то, и другое всё равно движется вперёд.