- Понятно. Вы иностранцы? Я так и думал. А вот скажите, чего в такую даль забрались? Да ещё ребёнка притащили?
- У нас не было выбора. Лит нуждалась в отдыхе. Почти шесть лет пути – слишком большая нагрузка для неё.
- Это здесь отдых?! Пижонство – вот что это! Такие чистенькие, ухоженные едут отдыхать в медвежью глухомань, полную гнуса!
Он сказал это довольно резко, и непонятно было, чем вызвано его раздражение?
- В вашем голосе нет доброты, значит, вы несчастливы, - тихо произнесла Ольми. Она кончила мытьё, сложила горкой посуду и теперь сидела, обхватив руками колени и глядя на Виктора ясными зелёными глазами. Впрочем, он в темноте их не видел.
- Счастье? – он усмехнулся. – Было у меня счастье, да вышло. Всё это писатели придумали. Гнилое всё, понимаешь? Чуть у тебя трудности – глядишь, а вокруг уже нет никого, ни друзей, ни даже врагов. Пустота. Вакуум. А потом всё по новому кругу начинается… Ты закончила? – Он встал. – Пошли.
Ольми вернулась задумчивая.
- Ему плохо, - сказала она. – У него что-то случилось, но он замкнут в своей печали. Должно быть, они не делят свои чувства с Родом.
- Когда держишь в себе переживания, это слишком большая нагрузка на нервную систему! Если ни все такие, представляю, сколь короток их жизненный путь!
- Другая цивилизация, другие законы.
- Верно. И тебе в первую очередь нельзя забывать об этом. Будь осторожна и помни о нашей цели. Путь предстоит долгий, и за минимальный срок надо успеть отдохнуть.
Стало весьма прохладно. Недалеко от нас умиротворяюще журчала река, слегка шумели деревья, навевая покой и расслабленность. Ольми и Лит устроились под кедром и спокойно спали. Я же сидел рядом и думал. Сначала хотел заняться расчётом дальнейшего курса, но мысли возвращались к Виктору и Ольми. Почему она так прониклась его судьбой? Что говорило в ней? Чисто женское стремление утешить? Пусть сочувствием, но хоть немного облегчить чью-то боль? Или что-то более глубокое, что мы обрели, перейдя в чужую сущность?..
А может, зря я сгущаю краски? Может, ничего страшного? Ну, приняла к сердцу чужую печаль, посочувствовала, - это ведь свойственно Истинно Разумным. Да, Виктор не вызвал у меня симпатии, но это скорее от подсознательных опасений, связанных с моей задачей охранять женщин Семьи.
Как заснул, я и сам не заметил. Всё-таки, сколь сильно влияет ритм планеты на наши биопроцессы!
Два дня прошли без приключений, но Ольми, несмотря на все мои предостережения, большую часть времени проводила с аборигенами. Я не спрашивал, о чём они говорили, но видел реакцию Виктора. Впервые за это время он улыбнулся, по-доброму улыбнулся. Суровый облик его чуть-чуть смягчился.
Вообще же, аборигены оказались не столь примитивны, какими выглядели вначале. Они рассуждали о высоких материях, о категориях этики, о любви. Я даже проникся к ним некоторым уважением… До утра следующего дня, когда они проявили себя с совершенно неожиданной стороны. Я так до конца и не распутал этот клубок противоречий. Впрочем, такой цели не было.
Вот только Ольми, хотя ум её много гибче, придётся трудновато при анализе ситуаций.
Было около четырёх часов утра, когда я пошёл к реке умыться. Виктор собирал сучья на противоположном берегу. Набрав охапку, он бесстрашно ступил в ледяную воду босыми ногами. Бросив дрова возле палатки, начал разводить костёр. Я подошёл.
- Утреннее приветствие!
- Здорово, - буркнул он, даже не взглянув в мою сторону, затем принёс воды, поставил чайник на камни импровизированного очага. Из кучи сушняка потянуло едким дымом.
- Вы всё время так рано встаёте? Ваши спутники ещё спят.
- Эти бездельники будут валяться часов до десяти, а я привык ценить время.
- Пожалуй, вам следует его ценить. Сколько вы живёте? Лет двести?
Виктор как-то странно на меня посмотрел и не ответил.
- Могу я узнать род твоей деятельности?
Он снова глянул на меня, и взгляд мне не понравился. Чёртовы аборигены со своими сложностями! Но должен же я выяснить, в чём тут дело!
- Если это секрет, не говори, конечно. Но Семья-то у тебя есть?…
Опять не о том спросил?! Но что может быть естественнее вопроса о семье? Что может быть почётнее ответа «да, есть!»?
- Была, – неохотно ответил он. Спасибо, что ответил!
- А куда делась? – удивился я. – Погибла?
- Ну, зачем так сразу? – он протянул мне пачку сигарет и, не дождавшись ответа, прикурил сам от веточки из костра. – Жива-здорова. Даром, что уже не моя.
- Разве это возможно?