Стивен перестал волноваться из-за тела.
- Вы действительно думаете, что сможете потащить подобное в суд? «Его зарезал невидимка, ваша честь!»
- Я хочу знать, что происходит, - сказал Рикеби. – Я хочу наказаний. Я работаю с вашими людьми восемь месяцев и не один случай не был доведен до суда. У меня не вышло. Зато у меня есть два полисмена, убитых магией, и я чертовски хорошо понимаю, что кое-кто увильнул. Понимаете?
- Понимаю. Понимаю, сочувствую и даю вам слово, что я… что мы найдем преступников. Я не обещаю вам, что дело дойдет до суда, потому что… ну, вы понимаете, как оно бывает. Но я клянусь вам, что кто бы это ни был, он заплатит за это.
- Я достаточно терпел ваши голословные уверения, - затряс головой Рикеби. – Даете слово, уходите и смотрите, как люди снова гибнут.
Стивен глубоко вздохнул, собирая волю в кулак. Рикеби, видимо, хотел поругаться, но перебранка едва ли поможет делу, и, бог свидетель, этот человек прав.
– Я не устанавливаю правила. Я просто стараюсь сделать так, чтобы соблюсти справедливость, так же, как и вы.
- Судилище одного человека – это не то же самое, что и нормальный суд. Правосудие осуществляется по закону, и поэтому подлежит исполнению. Это то, что я хочу для Фреда Бишима и суперинтенданта Рафаэля. То, что делаете вы, мистер Дэй, я называю местью.
- Чушь, - ошарашено произнес Стивен. – Я исполняю свои обязанности, инспектор, вот и все.
- Может быть, и так, - скривился Рикеби. – Но меня не особенно волнуют ваши обязанности, ваше правосудие или ваш Совет вообще. Фред Бимиш был в десять раз ценнее и лучше любого практикующего, которого я встречал. И он заслужил чертовски большего, чем быть заметенным под ковер, пока вы храните свои секреты.
Стивен вспыхнул от обвинения в его глазах.
- Принято к сведению, - сказал он холодно. – Почему бы мне не выяснить, кто это сделал, а потом мы решим, что с этим делать?
Спустя два долгих, несчастных, бесплодных часа Стивен оставил позади комнату с покойником и Рикеби. Он убедился, что отшагал несколько улиц, прежде чем привалиться к стене и сделать несколько глубоких вздохов, избавляясь от запахов крови и экскрементов.
Он ненавидел это, так сильно ненавидел. Это была его работа, и она должна была быть сделана, и кто бы ни превратил Бимиша в ливерный паштет, с ним надо разобраться, но, боже милосердный, если он больше никогда не увидел бы мерзко изуродованных трупов, то был бы счастливым человеком.
Его пальцы казались грязными от прикосновения к трупу. Он собрался было вытереть их о брюки, но сообразил, что на нем приличный костюм и нужно вытащить из кармана носовой платок. Он оттирал пальцы один за другим, а потом все вместе. На белом льне не осталось следов, но пальца казались все еще покрытыми кровью и болью мертвеца.
Стивен прислонился к холодной и сырой кирпичной кладке, потому что пока он стоит здесь ему не нужно ничего делать, и не надо нести свою ношу. Рикеби был в бешенстве и был прав, обвиняя и проклиная его. Двое полисменов, хорошие люди, мертвы, и они вопияли о справедливости, а Стивен не предоставил ее. Сейнт оказалась воровкой. Крейн бесился от своего бессилия и от того, что связан им, явно теряя терпение. И беспокоился тоже, хотя и не показывал этого.
Стивен не хотел возвращаться в квартиру.
Казалось абсурдным ощущать такую неохоту. Он любил дом Крейна, с его комфортом и теплом, с Мэрриком, непринужденно поддерживающим все это, и его сухим сарказмом, с присутствием Крейна, таким мощным, что он мог ощущать его эфирный отпечаток, вне зависимости от того был ли тот дома или нет. Там случались счастливейшие моменты его жизни в последние месяцы. Каждый раз, когда он думал о квартире как о доме, о постели Люсьена, как о месте, которому он принадлежит, у него кружилась голова от собственных привилегий. Высокомерный, красивый, властный лорд Крейн, заботящийся о нем так, что сердце Стивена билось, и с порочной жилкой, от которой подкашивались ноги, выбрал его среди всех гомосексуалов Лондона, и относился к нему с преданностью, щедростью и почти болезненной честностью, причиняя боль сердцу Стивена. И наградой ему были крохи времени со Стивеном в стране, которую он ненавидел.
Стивен попусту тратил свое время. Поэтому он заставил себя выпрямиться и зашагать по улице, пряча сжатые в кулаки руки в карманах от ледяного зимнего ветра и задавая себе вопрос, сколько они еще протянут вместе.