Андрей даже застонал от обиды и досады.
— Ладно, ты его еще достанешь, — приободрил друга Илья.
Тот покачал головой:
— Может, это был самый важный выстрел в моей жизни.
— Ну, вот все и решилось. Огонь! — скомандовал Семыкин в микрофон.
Тут же со стороны домов, полукругом окружающих мураевский дворец, раздался нестройный треск выстрелов. Ответ был страшен. Дом полыхнул огнем сразу во все стороны. Били не менее чем из двадцати стволов, не экономя патронов, делая паузы лишь для того, чтобы сменить магазин. Басовито выделялся голос
ДШК, полыхнул выстрел гранатомета, и сразу среди домов взлетел клуб взрыва, полетели какие-то палки, что- то загорелось. И снова, не прошло и минуты, бабахнул гранатомет. Заслоненный высокими заборами, стал разгораться жаркий огонь с копотью.
— Машину подбили, — вслух вздохнул лейтенант.
Тут пулемет нащупал и их. Очередь полоснула чуть повыше голов, прошив насквозь дощатый сарай.
— Вниз, быстро! — крикнул лейтенант и кубарем скатился по лестнице. За ним, пригибаясь, последовали все остальные. А пули все кромсали и кромсали голомовский сеновал. Вся команда перебралась за угол кирпичного дома, но оттуда ни черта не было видно.
— Надо подняться выше, за железную дорогу, — предложил Андрей.
Лейтенант кивнул головой, все уже приготовились к броску вверх по склону, когда Сергей вдруг чертыхнулся и побежал назад к сараю.
— Ты куда? — дружно, в один голос закричали все.
— Корову выведу! — ответил он на ходу.
Меньше чем через минуту он вернулся.
— Ну что?
Сергей только махнул рукой:
— Точно в голову.
Выбежали на улицу, прикрытую домом от обстрела.
— Куда? — закричал Семыкин, вставая перед несущимися с ревом сирен пожарными машинами. — Назад, здесь зона обстрела!
Завернув ошалевших пожарных, стали карабкаться выше в гору, туда, где проходила отводная линия железной дороги к местному заводу. Под свист пуль залегли за насыпью, отдышались. Отсюда как на ладони была видна вся панорама боя. Прилегающий к площади квартал находился в дыму, кое-где занялись пожары.
Особенно сильно пылал сарай, в котором они недавно находились.
— Бедный Голома, хоть бы дом не сгорел, — пожалел экс-лейтенанта Стриж.
— Алло, все, кто слышит, здесь первый. Как положение, какие потери?
— Товарищ лейтенант, это сержант Зимин. Рядом со мной убит один, Коля Рудаков, двое ранено. Сгорели две машины ГАИ. Патронов мало.
— А у них там, похоже, патронов полно, — кивнул Стриж в сторону ощетинившегося огнем дома.
Доклады продолжались, и все они были неутешительны.
— Уже двое убитых, четверо ранены, — подвел итог лейтенант. — Черт, как все плохо!
Между тем у Стрижа и его ребят патроны тоже были на исходе. Стреляли одиночными, подолгу и старательно целясь.
— Я подойду поближе, здесь слишком далеко, — прокричал Андрей. Он побежал чуть дальше по насыпи и, перемахнув через нее, исчез в лабиринте заборов и домов.
Гранатомет продолжал равномерно разбрасывать по округе огненные шары взрывов. Чувство безысходности начало переполнять душу Семыкина. "Еще с полчаса такой стрельбы, и сгорит полгорода. А скоро стемнеет, и они уйдут. Вырвутся и уйдут. Начальство будет очень «довольно». Да черт с ним, с начальством! Как обидно будет!" Лейтенант расстроенно шмыгнул носом и поднял голову. Над всем хаосом и огнем кружилась ошалевшая стайка белокрылых голомовских голубей.
Ожила давно молчащая рация:
— Игорь, Игорь, где ты?
— Валя, живой! Молодец, рад тебя слышать. Я за железной дорогой выше дома, понял?
— Да, хорошо. Мы разгрузили КамАЗ, там много патронов к «калашникову», присылай за ними к водокачке.
— А гранатометов нет?
— Есть два «стингера», но в них столько электроники, боюсь куда-нибудь не туда ткнуть.
— Ладно. Всем, кто слышит, патроны к автоматам у старой водокачки, ясно?
— Серега, сгоняй, — попросил Стриж.
Сергей молча кивнул и, пробежав чуть ближе к мертвой для обстрела зоне, где и стояла их техника, кубарем скатился вниз, завел свой верный мотоцикл и исчез из виду.
Неожиданно лейтенанта кто-то тронул за плечо. Обернувшись, Игорь увидел троих людей в пятнистой воинской форме, при автоматах, в касках. На спине у одного из них находилась рация с длинной гибкой антенной.
— Командир, что за пальба в центре города? — спросил офицер, на погонах которого Семыкин разглядел четыре капитанских звездочки.
— Вы кто?
— Капитан Синицин, новосибирский ОМОН. Наш состав стоит на станции, ехали в Чечню.
Семыкин коротко изложил ситуацию. Капитан присвистнул:
— Вот те на, попали на войну раньше, чем ожидали.
Он отошел в сторону и долго что-то диктовал в круглый микрофон рации.
— … И побольше гранатометов, — только и донеслось до Игоря.
Между тем подъехал вернувшийся с боеприпасами Сергей. Оставив мотоцикл в мертвой зоне за домом
Голомы, он перебежками добрался до друзей.
— Разбирай!
Патроны были россыпью, приходилось огонь вести по очереди. Один стрелял, другие в это время набивали магазины.
— Ба, а это еще что за спящая красавица? — удивился один из омоновцев.
Все обернулись туда, куда смотрел солдат. Из открытой дверцы уазика показалась фигура Ленки. По заспанному лицу и неуверенной походке Стриж понял, что она только что проснулась. "Во дает!" — рассмеялся он про себя.
А Елена действительно все это время спала. С утра принятое успокоительное, спиртное и просто тепло кабины уазика после ледяной гонки на мотоцикле усыпили ее мертвецки. Внезапно очнувшись от близкого взрыва, девушка не поняла, где она находится и как сюда попала. Открыв дверцу, она неуверенно ступила на землю и, ошалело оглядываясь по сторонам, пошла по дороге. Тут сзади нее снова грохнул взрыв — чеченцы саданули очередной гранатой. Ленка взвизгнула и, ошалев совершенно, бросилась бежать по дороге. Да не в ту сторону — прямиком к мураевскому дому.
— Стой, куда, дура! — дружно закричали за насыпью. Но Ленка, не разбирая дороги, неслась вперед. Еще метров двадцать, и она вылетит в зону обстрела.
— А, черт! — Стриж бросил автомат и, перемахнув во весь рост через насыпь, побежал наперерез. Засвистели пули, но он уже проскочил опасную зону и, поймав Ленку в объятья, свалил ее на землю, прикрыл своим телом. Тут же, разнося основательный забор в щепу, чуть повыше их тел прошла очередь из ДШК, и дважды с небольшим интервалом жахнул гранатомет, засыпав их остатками того же самого забора. Стрижу с Ленкой пришлось бы совсем туго, если бы не два десятка солдат в бронежилетах и пятнистых касках. Они словно из- под земли возникли у насыпи и с ходу открыли огонь по окнам здания.
Сразу захлебнулся гранатомет, чеченец получил пулю между глаз, пулеметчик с проклятием отскочил от окна, настолько густо стали ложиться пули. Воспользовавшись паузой, Анатолий вскочил, схватил Ленку под руку и рванулся с ней под прикрытие каменного голомовского дома. Оглянувшись, он увидел, как пятнистые фигуры перебегают по огородам на другие улицы. "Слава Богу, теперь мы их дожмем", — подумал Стриж. И словно подтверждая эту мысль, уже со стороны города ударил по дому гранатомет. У одного из окон второго этажа как-то сразу исчез еще державшийся оконный переплет, и изнутри рванула вспышка взрыва, повалил черный дым. Затем еще взрыв и еще… Огонь чеченцев приутих, огрызались только окна первого этажа и небольшие отдушины подвала.
Когда Джиоевы увидели густо замелькавшие среди домов пятнистые маскхалаты, почувствовали, как усилился огонь, оба поняли — это конец. Муса, взрывом ему оторвало полщеки, бросил автомат и оглушенный, шатаясь, подошел к зеленому ритуальному коврику, опустился на него и, оборотившись в сторону Мекки, стал молиться. Так же оглушенный, но без единой царапинки, Алибек несколько секунд смотрел на брата, потом упрямо мотнул головой и, не выпуская из рук автомата, пошатываясь, спустился вниз. В гараже несколько чеченцев возились с БМВ. Увидев Алибека, один из них окликнул его, показал рукой на машину. Тот отмахнулся: