– Щи оставляют чувство пустоты.
– Не густо.
---------------------------------------------------------------
Алла Кессельман
ДООС
Ветер розы
* * *
Боги играют в шахматы из облаков
Это – НЕБО
Сфинксы играют в шахматы из песка
Это – ВРЕМЯ
Шахматы играют друг в друга
Это – ЛЮДИ
Слезы играют в шахматы на щеке
тающими ходами
А когда исчерпаны все варианты
и фигурки осыпались в темноту
остается доска, играющая в себя –
ДЕНЬ – НОЧЬ
---------------------------------------------------------------
Вилли Мельников
Специально для ПО
Верлибр на айнском языке
Если приснишься себе нерастрескавшейся землею, – постарайся своим пробужденьем не растопить обезболивающий инъекцию яви снег.
Если на твоем небе трудно заживают солнечные ссадины,
– не торопись выплескивать на них сразу весь лунный эликсир.
Если центр необитаемой тобою планеты пожелает сделаться ее поверхностью, чтобы отзеркаливать твой недовзгляд,
– вспомни, что мое возжидание тебя зыбко, как канун забытого праздника, как каноном забитый апокриф.
И ты ставишь замочные скважины раньше замков, и вместо ключей в них приходится проворачивать умозаключения.
---------------------------------------------------------------
Борис Лежен
Франция
I .
Осенние листья
парят в ослепительно белом
свете
между прожилок
синеющих вен
над мягко входящем телом
губы упруго
шепчут волнами но
сорвавшись с высот
падают крылья
плоско в песок
новые часы он надел на правую руку Они показывали тот же час что и прежние на левом запястье Поначалу их ход отличался секундами Минутами с ушедшими днями Тогда мы увидели себя осью весов Раскинув руки с тарелками песка Неравно
Свет
серебра
струится через
края ваз
песок тонкий
сыпется с рук
в пустоту раковин
Полет
он перевел стрелки ручных часов справа на два часа Город был на востоке Солнце сходит раньше У него стало так больше места между
Ле: на встречу спеша я остановил дерево кажется осину попросил довести до Высотного дома Сто рублей – сказало дерево Это много – ответил Нездешний Сколько дадите –спросило дерево Скажем десять Тогда пойдем
О Дерево поворот был неточен Мы перед библиотекой Иностранных Историй Высотное здание похоже на ферму Или оно как корабль плывущий стоймя к далекой горе Внутри перекрытия старого дерева Внутри медленно растет женщина пронзая острием ветви мужчину на том же стволе Растет сцена любви ступнями, в коре Нездешний – заметило дерево Вас восхищает быстрота появления смерти Радуйтесь – одушевление жизни почти без движения В одушевлении жизни нет перемен
II.
Возращения
Самолет шел на посадку Витраж уложенный на землю селений среди полей и городских предместий стремительно вздымается перед нами Тогда в одном из проносящихся облаков узнали грузную фигуру Си. Равновесно ладит он из перистых облачков одно крыло Примеряет к плечу
Ле: Ты тот же я вспоминаю Немного прозрачен и сумрачна тень на челе Воздух здесь легок и чист
Си: Это крыло возьми Легче делить одно чем выбрать из многих Его рот был сжат скорбно Устремлен далеко взгляд Наши мысли неслись быстро в такт ветру
Сеть
Зная приметы тайные знаки любой фазы перемены погоды Решив проблему Спинозы – по чьей воле срываются с гор камни Горожане сплели чудную электромеханическую сеть Даже пламя свечи отраженное серебряной вазой попадет в сачок экранов Мерцают переливаясь в квартирах кафе магазинах Повсюду Лунной ночью мы пролетали над ловцом и ловушкой Невозможных желаний Опоздавшего чуда Опасных утопий Зова любви безнадежной Далеких молитв
Си.: Но в апогее триумфа полной славы изобретенья симптомов нового недуга заметны Горожане молодых и средних лет перестали во сне своими глазами глядеть Острое ощущение возникло что их место занято чем попало – воробьем паспортисткой петушиным криком дверным скрипом Утром уставшие люди пугались вовсе Врачи беспомощно разводили руками Случайно кто-то после месячных проб нашел панацею простую Перед сном спеть детской песенки легкий куплет
Радуйтесь стрекоза
Радуйтесь лоза
Радуйтесь силлабы
Радуйтесь крабы
Радуйтесь буква "А"
Радуйтесь рога
Рога
---------------------------------------------------------------
Егор Радов
Бескрайняя плоть
Роман в стихах
«У все, кто страдая какой-то частью тела, не чувствует совсем страдания, у тех болен ум».
Гиппократ
Захар Захарович очнулся и ощутил, что межпланетный лайнер, кажется, больше никуда не летит, а стоит, буквально не шелохнувшись, на некоей твердой поверхности, очевидно, прибыв туда, куда он изначально и направлялся...
– Приветствую вас дорогие господа!.. – вдруг вторгся бодрый голос стюарда в ужас зудовской реальности. – Итак, наш великолепный звездолет "Огурчик" фирмы "Ту-ту" произвел посадку на Луне в русском лунном поселении Нижнелунск, совсем, как мы вам и обещали!... С мягкой посадкой вас, путешественники к Иным Мирам! Оставайтесь пока на своих местах, потом мы вас пригласим к выходу, где вас ждет проверка ваших документов, идентификация личностей и прочая характерная штукотень, необходимая, когда прибываешь в новую страну, а уж тем более на новую планету! Честь имею! Ждите дальнейших объявлений.
....Перед Зудовым открылся небольшой проход, куда еле-еле могло пролезть человеческое существо, но поскольку больше никаких путей не предвиделось, он, кряхтя, влез в этот узкий, крайне неудобный вход и шумно вздохнул.
И тут же оказался в маленькой комнатке, более напоминающей бункер, в центре которой стоял массивный белый стол с огромным количеством бумаг, а за ним восседал толстый человек, одетый во все желтое; на его голове даже был надет желтый котелок.
– Присаживайтесь. Фамилия, имя, отчество.
Зудов сел на трехногий желтый табурет и, неожиданно для самого себя, произнес:
– Зудик Зиновий Зурабович.
– Ой ли! – лукаво проговорил человек в желтом. – А разве не Зинаида Захаровна?
– Вы что это!.. – возмутился Зудов. – Я... в некотором отношении... мужчина... Даже не транссексуал, не педераст...
– Вот именно, что в некотором отношении, – улыбнулся желтый тип. – Но это до поры до времени.
– То есть... как?!..
– А вот так. Идите-ка сюда. За мной.
Он встал, прошел вперед. Зудов машинально проследовал за ним.
В другом конце комнатки оказался выход, еще более небольшой, чем вход. Там виднелась непролазная, пугающая темень.
– Сюда?.. – опасливо спросил Зудов.
– Сюда, сюда. Не бойтесь; сделайте шаг.
– Ну, раз уж вы так просите...
З.З. изнатужился и втиснулся в этот донельзя узкий проход. Было мучительно темно; под ногами он ощутил сухую почву.
– Ну как вы себя ощущаете теперь, Зинаида Захаровна?
– Да как вы смеете! – возмущенно воскликнул Зудов.
И тут к своему стыду и полнейшей своей ошарашенности он обнаружил у себя под горлом, там, где ей и следовало быть, наихарактернейшую женскую грудь. Пугливо сунув
руку в штаны, он нашел там... Нет, это просто бред какой-то!
– Но... как это?!.. Что же это?!..
Зудову бешено захотелось плакать, или смеяться, или прыгать, или просто задушить этого желтого гада, но на самом деле он был настолько обескуражен, что просто стоял, будто вдруг оживленный столб, которому неожиданно дали душу, дух и самоосознание, и который абсолютно не знает, что ему со всем этим делать – так, наверное, чувствует себя квадрат, невесть каким образом превращенный в куб, или шар, вдруг постигший четвертое измерение.