– Оскар? Оскар!...
Вот эта баня, сразу и парная... По-русски... По-еврейски... По всякому. По каковски?... Вон они, на полатях. И девицы над ними вьются... С вениками березовыми.
Шмяк
Шмяк
Шмяк
И пемзой И мочалкой И трут от души
От всей души
От прошлых снегов
От загаров и шлепков
И всех пере-па-ка-ка-костей
От по-по – целуев И-у-у-д-и-и-и-и-и-ных…
Очистить
Очистить
Очистить
Душу Игоря
Душу Генриха
До молодости
до разгуляйности
Голос главного банщика: Положить! К электросети подключить, чтоб энергия Генриха освещала Аляску и Курилы! ...
А мы с Оскаром смотрим, как наши ребята парятся. Никогда они в жизни ничего не боялись. А НИЧТО и НЕЧТО для них родной дом всегда вверх дном.............
Голос раввина: Это кто тут лежит? Какой из них еврей? Тот, длинный... Меня прислали из Самого... девочки, перестаньте порхать... Мне мешают веники. Я, как раввин, по обряду... Видите, на мне кипа (Показывает на свою голову)
Голос главного банщика: Да, в бане парятся в шапках
Голос Холина:
Прислушайся
Друг
Земля – звук
Вода – звук
Наша. жизнь – звук
Девочки, не переставая хлестать вениками, кричат.
В жару, в пару, не разобрать, кто есть кто.
С достоинством, медленно ступая, входит господин, лишенный недостатка седых волос на голове и с широкой седой окладистой бородой, с тросточкой-зонтиком в руке.
Голос господина: ... Я как председатель Северо-печерской Академии Наук заявляю нижеследующее: Поскольку Г.Сапгир и И.Холин добились выдающегося результата в области взглядов и мысли, их умственный взор проникает за пределы другой стороны мышления, что уподобить можно видению иной стороны луны, то их избирают действительными членами Академии и вручаются медали.......
Голос главного банщика: – Медали на член не вешать. Посторонись! Идет народ.
Входят с шайками восемь голых парней и восемь голых девок, без шаек, но с кокошни-
ками на головах. Степенно рассаживаются на скамейки. Парни по одну сторону, а девки
по другую лавку, напротив. Парни переворачивают шайки, бьют по шайкам ладонями.
Дружно басом вступают:
– Ты давай, давай: не задерживай давай.
Девки им так же дружно отвечают:
– Я даю, даю, не задерживаю...
Под голос народа Генрих и Игорь, оттертые девицами до юношеской молодости, распаренные, поднимаются над полатями. Жар и пар раскрывают крышу бани
Девицы кричат, парни шайками стучат, девки воют, стонут, намекают: я даю даю не за-
держиваю.
Перекрывая общий гвалт,
Голос главного банщика(возвещает)
– Теперь их не то что рукой, а мохнатой вашей мочалкой не подцепишь
Голос Холина:
Вы слышите звуки
Разлуки
Холин
С вами прощается
Холин
Кончается
Впрочем
Кто его знает
Всякое с ним бывает
Может он
Не кончается
Может он
Оживает
Голос Сапгира:
Что вы? О чем говорить?
Оставьте меня пожалуйста
Я уже т а м
Где т а м?
Здесь
Где з д е с ь?
Т а м
Мы с Оскаром выходим из бани совершенно мокрые, и нам не надо было видеть их молодыми ведь мы всегда их видели такими когда они когда мы все и те что не те и те, что те и эти и другие еще те что придут и потом как все те что придут и уйдут и пусть все знают и зачем утирать то что мокро на лице от пара и все было бы ничего если было бы нужно "Бессмертие - какая ерунда! Нет выбора, вернее, нет ответа," – сказал Сапгир и мы ему поверим...
Да они не много не дотянули до дня Хвернее до дня XXI века когда начнут палить кричать стрелять и фейерверки – салюты в честь уходящего века и поэты чей голос
окружала многослойная немота но теперь отмыты в бане прошлые года и помолодевшие их души поднялись…
Голос Холина:
Да будет вам
Известно
Тень Холина
Не пустое место
Голос Сапгира
Т-сс
Слышите
И еще
И это
И там
И далеко-далеко
Смотри, Оскар, там на седьмом
Нет, на двадцать седьмом
Нет, еще выше два имени:
Игорь Холин
Генрих Сапгир
---------------------------------------------------------------
Кунст-камера
Из истории поэзии
Вячеслав Мешков
Сон
Помню, сидим как-то в серой каптерке, |в Марьиной роще: Лев Толстой, я, А.Н.Толстой и почему-то Вен.Каверин, выпиваем (Холина пока нет). На каком-то этапе я предлагаю (очевидно, Каверину) встать и почтить двух графов. Графы тут же руками замахали, особенно Лев Николаевич; "Оставьте! Сидите, сидите!.." И тут ни к селу, ни к городу вроде бы Евтушенко декламирует:
"Эти широкие бедра гваздали
столько раз ночные гораздычи
годов рождения с 1912-го
по 1949-ый", –
наверное, из неопубликованного. Во всяком случае, ни в одном сборнике Евтушенко таких строчек нет. Я оборачиваюсь и никакого Евтушенко не вижу, а вижу Холина. Он стоит продолговатым, как огурец, лицом к нам (в очках), разглядывает картину на подрамнике. Е.Кропивницкого? Л.Кропивницкого? О.Рабина?.. (Нам ее не видно, она к нам задней стороной).
– Я бы, – говорит Холин, – здесь еще птиц нарукоплескал...
Так в октябре 1994 г. Холин мне приснился, а 21 октября – через несколько дней – на поэтическом вечере журнала "Арион" я увидел его впервые и с ним познакомился. А еще через пять дней в его квартире в Ананьевском переулке угощался чаем с крыжовенным вареньем.
Знакомством с Холиным я был счастлив не потому даже, что он был гениальный поэт, а потому, что был он создателем барачного эпоса. Он ликвидировал вопиющую несправедливость; ведь если свои эпосы имеют народности, насчитывающие тысячу-две человек, то, конечно же, право на эпос имеют миллионы людей, живших в советское время в бараках. Я был жителем барака от рождения до 19б1 г. когда нас переселили в коммуналку. Свидетельствую: у Холина – все правда. Но мало того, поражает способность этого поэта выразить в нескольких строках всю человеческую судьбу – единственную и неповторимую:
Умерла в бараке 47 лет.
Детей нет.
Работала в мужском туалете...
Для чего жила на свете?
Маяковскому понадобилось ехать во Францию, чтобы убедить нас в том, что "очень трудно в Париже женщине, если она не продается, а служит". Оказывается, чтобы пожалеть женщину, не нужно ездить так далеко.
Мне он подарил две рубашки: одну поношенную, со своего узкого плеча, другую – новую, в фабричной целлофановой упаковке: "Берите я их все равно не буду носить!» Но самое дорогое для меня – это два экземпляра его книжки "Жители барака" с дарственными надписями. Почему – две? Первую он дал мне в обмен на мое "Открыте Москвы". Затем, когда в издательстве готовилась моя "Москва вековечная", я отнес туда кипу книг для иллюстраций, в том числе и "Жителей барака" с рисунками Виктора Пивоварова. А когда пришел книги забирать, ее не смогли найти. Я был убит горем: "Игорь Сергеевич, у меня вашу книгу слямзили!" – "Ну ничего, приезжайте, я вам еще дам". А через несколько месяцев и первая нашлась.
18.VII.99
_______________________________________________________________________
Метажурнал "Газета ПОэзия" № 12, 2000. Учредитель группа ДООС (Добровольное Общество Охраны Стрекоз) при участии всемирной Ассоциации писателей (Русский Пен-клуб) и ФИПА – Международной ассоциации поэтических обществ (ЮНЕСКО).
Главный редактор доктор философских наук Константин Кедров. Логотип: Михаил Молочников. Макет и оформление: Елена Кацюба. Эмблема ДООС выполнена Сергеем Бордачевым.