Учебная база оказалась огромной станцией, висящей в космосе без видимой привязки к какому-либо объекту. Всё серое и какое-то обезличенное. Суровые парни ходят по территории почти строем. А ведь всем им от 20 до 25 лет. Но никакой свободы и беззаботности тут, похоже, не приветствовалось. Это потом я узнала, что это особенность именно этой базы - так захотелось директору, но сейчас такие аскетизм и суровость произвели на меня неизгладимое впечатление.
Мы провели на этой базе, как и на последующих всё те же сутки. Майор посещал уроки, обсуждал что-то с пед.составом, а я пользовалась простором станции: бегала по специальным дорожкам, посетила тир, посмотрела на тренировки местных. На яхте третью комнату временно переоборудовали в тренировочный зал, но он был небольшим и позволял разве что тренировки с мечами да разминку и растяжку, а движения отчаянно не хватало.
И полетели дни, наполненные космосом и учебными базами, похожие один на другой и в то же время отличающиеся. Построены все базы были по одному проекту, но человеческий фактор сильно менял атмосферу в этих учреждениях от завышенной на мой взгляд строгости до полного раздолбайства. Но это касалось лишь дисциплины, тогда как уровень обучения везде был на должном уровне, что и подтверждалось нашей инспекционной проверкой.
Мне же не хватало элементарного общения, но я была к этому готова, потому держалась. Четвёртая по счёту база преподнесла мне сюрприз.
Здесь на взлётных площадках, как и везде, тоже бегали красные крысоловы, только вот это были кошки. Гладкошёрстные, достигающие в холке полуметра и совершенно не обращающие внимания на людей и технику.
Я по доброте душевной скормила пробегающим кисам несколько печенюшек, а когда мы собирались улетать, одна из них принесла мне маленький пушистый комочек. Добродушный директор базы пояснил ничего не понимающей мне:
- Вы, видимо, как-то проявили доброту к этим проглотам, - я неуверенно кивнула. Неужели что-то нарушила? Но мужчина меня успокоил. - Это - главная среди них, - он указал на крупную кошку, принёсшую мне подарок. - Иногда в помёте встречается пушистый котёнок. Их обычно выбраковывают, а тут Она решила, что вы по доброте своей спасёте мелкого - не дадите пропасть.
Я в замешательстве посмотрела на директора, на кошку, всё так же держащую в пасти котёнка и с надеждой в умных глазах смотрящую на меня, а потом на начальника. Кошки мне всегда нравились больше собак, а от этой бесподобной окраски я и вовсе была в восторге, но разрешит ли мой строгий майор держать на яхте кота? С трудом удержалась от того, чтобы состроить просящие глазки Кота в сапогах и поднести руки к груди в умоляющем жесте. Но всё же что-то такое в моём взгляде, наверное, промелькнуло, потому что инспектор чуть поморщился, но кивнул утвердительно. Тут уж я не удержалась и пару раз от восторга подпрыгнула. Осторожно присела около кошки:
- Я позабочусь о нём, - серьёзно пообещала я матери и приняла у неё красный комочек.
Вот так вопреки всем правилам у нас на борту появился ещё один пассажир - Шарик. Он жил своей кошачьей жизнью, почти не обращая на нас внимания, но стоило мне уйти в свою комнату спать, как он тут же оказывался на моей подушке. И да, если кто-то находился в столовой, то мохнатый зверь был там обязательно. Зато он умудрился в нашем небольшом грузовом отсеке поймать несколько мышей, а ещё скрашивал моё одиночество.
Майору Шарик тоже приглянулся, хотя вслух он этого не сказал, но стал больше времени проводить в столовой и тайком поглядывал за детскими шалостями. Больше всего доставалось, конечно же, моим шнурам. Только благодаря его несомненной разумности и чуду, мне удалось втолковать бесёнку, что запутывать шнуры нельзя, а по готовым шторам ползать можно, но бережно. Как ни странно - он понял, и затяжек на шторах я не видела.
И всё же до определённого момента мы с майором вели себя как случайные попутчики, путешествующие в соседних купе: мы были знакомы, но между собой не общались. Всё изменилось как-то внезапно. Пока мы летели в космосе, я предпочитала носить свободный спортивный костюм. Грудь решила больше не перетягивать. И вот, где-то после посещения десятой базы за очередным обедом взгляд майора упал в район моей груди, и он внезапно сказал, почему-то перейдя на «вы»: