Надо мной — небеса необычного серого цвета.
Я рисую на них облаками немые картины.
Я там был, хоть порою мне кажется — не был,
Но я помню залитые солнцем равнины.
И бродил я по ним беззаботным, смешливым ребёнком.
Бесконечным казалось зелёное, тёплое лето,
Что смеялось со мной то ветрами, то дождиком звонким…
Но ушло то тепло и запряталось в сумерках где-то.
И теперь — то ли осень дождями в окошко стучится,
То ли сердце моё отмеряет ударами время.
И напрасно я жду, что сегодня со мною случится
То, что было со мной и во что я отчаянно верил.
Взлетел бы к небесам
Когда крадётся день к багряному закату,
Укутавшись теплом, мой старый город спит.
Мне кажется — звезда, упавшая когда-то,
По новой в небесах огнём своим горит.
И видятся мне в ней ушедших в небо лица,
Таких родных — далёких, близких мне людей.
Ах, если бы уметь, то я ночной жар-птицей
Взлетел бы к небесам, прижался к ним сильней.
— Вы знаете, — скажу, — сегодня пред закатом
Мой город загрустил, поплакался дождём,
Зато зажёг звезду, упавшую когда-то, —
Как свечи мы за вас, ушедших в небо, жжём.
Так жаль, что к небесам неведомы границы,
Лишь образы с тобой таких родных людей.
Ах, если бы я смог, тогда ночной жар-птицей
Взлетел бы к небесам, обнял бы их сильней.
Сегодня умер он
Скрип поездов — стон спящего вокзала,
Дрожа под стук колёс, тревожится перрон.
Не сгинула весна. Нет! Просто опоздала…
Не сгинула весна! Но не вернётся он.
И в шуме голосов лови прощальный шёпот.
Прижми его к груди — споёте в унисон.
Не сгинула весна, а опоздала, чтобы —
С ней опоздал уйти — и не вернуться он.
Скрип поездов — стон спящего вокзала,
Морозные ветра не потревожат сон…
Ты не пришла вчера, сегодня — опоздала.
Ты — не смогла вчера. Сегодня — умер он.
Годы-гады
И опять в никуда годы-гады
Растерзали сомнением душу.
И мне вроде куда-то бы надо,
Только снова фарватер нарушен.
Разбиваются волны о берег,
С криком чаек смывая следы
Тех, кому я отчаянно верил,
Кто моей прикоснулся судьбы.
На виски незаметно лёг иней,
И ведут в никуда годы-гады.
Я послушно иду вслед за ними,
Хоть в другую мне сторону надо.
Обознался. Нет
Дожди на проводах танцуют менуэт,
И кутается в сон день этот непогожий.
Я узнаю тебя, случайный мой прохожий.
— Простите, мы знакомы?
Ах, обознался. Нет.
Я каплей по стеклу стучусь в чужие окна,
И в сердце — тоже стук, увы, чужих шагов.
Я аромат ловлю твоих, Твоих духов!
— Вы извините, я…
— Пустите! Я промокла!
Бесцеремонно дождь в судьбу мою ворвался,
На прахе всех надежд танцуя менуэт.
Среди похожих лиц — знакомый силуэт!
— Простите, мы знакомы?!
Нет. Просто обознался…
И так проходит жизнь в «простите, показалось»,
И, как собака — кость, меня съедает страх,
Что ты когда-нибудь потянешь за рукав:
— Прости, ведь это ты? Ах, снова обозналась.
Мама
Так хочу заглянуть в детство
И капризно позвать маму:
Мол, не видишь, твой сын резвый
От мяча получил травму?
И не надо бинтов и йода,
Поцелуй твой залечит рану.
Мамы все так на свете могут.
Ну а ты ведь — лучшая мама!
Не один раз я видел, честно,
Как по небу летят телеграммы
В виде птиц из далёкого детства.
На пороге где ждёт меня мама…
Даже если слишком устали
И согнулись от тяжб спины,
Ни на миг не забудьте о маме,
Мамы ждут своих дочку и сына.
Часто жизнь на колени ставит,
Режиссёр она, видно, фальшивый.
Но не дайте страдать мамам.
Обнимите, пока… они… живы.