мест, куда можно написать, если он захочет это сделать.
Затем я сел и смирился с долгим ожиданием, потому что Аркадий никогда не принимал свои важные решения в спешке.
*
Если я опасался того, во что я впустил себя с Аркадием, мои бадминтонные бои с Эдом и наши политические туры по горизонту на Штаммтише становились для меня все более ценными - и это несмотря на то, что Эд, к моему невольному восхищению избивал меня руками.
Казалось, это произошло в мгновение ока. Внезапно он начал играть в более быструю, свободную и счастливую игру, и разница в возрасте между нами зевала на меня. Потребовалась сессия или две, прежде чем я смог объективно насладиться его улучшением, и как можно лучше я поздравил себя с моим участием в этом. При других обстоятельствах я мог бы подбросить более молодого игрока, чтобы тот сразился с ним, но когда я предложил ему это, он был так оскорблен, что я отступил.
Более серьезные проблемы моей жизни решить было труднее. Каждое утро я проверял адреса конторы на предмет ответа Аркадия. Ничего. И если Аркадий не был моей проблемой, то Флоренс была. Она была дружна с Ильей и Дениз, но, как бы я ни давил на них, они знали о ее местонахождении и делах не больше, чем любой другой член команды. Если Мойра знала, где ее найти, я был последним, кому она рассказывала. Каждый раз, когда я пытался представить, как Флоренс из всех людей могла уйти от своих любимых агентов, я терпел неудачу. Каждый раз, когда я пытался восстановить ее основную встречу с Домом Тренчем, я снова терпел неудачу.
После долгих поисков души я попытал счастья с Эдом. Это был долгий путь, и я знал это. Моя импровизированная история для прикрытия позволила мне и Флоренс ничего не знать друг о друге, кроме одной вымышленной встречи в офисе моего условного друга и одной игры в бадминтон с Лорой. Все, что у меня было в противном случае, было растущим предчувствием, что эти двое были взаимно привлечены с первого взгляда, но, поскольку я теперь знал о душевном состоянии Флоренс, когда она появилась в Атлетикусе, было трудно представить, что она была настроение быть влеченным к кому угодно.
Мы сидим в Stammtisch. Мы допили свои первые пинты, и Эд принес нам вторую. Он только что поразил меня четырьмя - одним к своему понятному удовлетворению, если не моему.
«Так как китайцы?» - спрашиваю я, выбирая подходящий момент.
«Кто китаец?» - Эд, как обычно, поглощен другим.
«Ради бога, ресторан Golden Moon по дороге. Где мы собирались вместе поужинать, пока мне не пришлось бежать, чтобы спасти деловую сделку, помнишь?
«Ах да, верно. Отлично. Она любила утку. Лаура сделала. Ее лучшее, что было когда-либо. Официанты испортили ее насквозь ».
«А девушка? Как ее звали? Флоренция? Была ли она хорошей ценой?
«Ну да ладно. Флоренция. Она тоже была великолепна ».
Он прижимается ко мне или просто ведет себя как обычно? Я все равно пытаюсь:
- У вас случайно нет номера для нее? Мне позвонил мой приятель, тот, кого она искала. Сказал, что она была потрясающей, и он хотел предложить ей работу на полную ставку, но агентство не играет в мяч ».
Эд некоторое время обдумывает это. Хмурится по этому поводу. Исследует его разум или делает вид, что это делает.
«Нет, не могли бы, не так ли?» - соглашается он. «Эти подонки из агентства держали бы ее в напряжении всю оставшуюся жизнь, если бы могли. Да уж. Боюсь, что ничем не могу вам помочь. Нет », за которым последовала резкая критика в адрес нашего действующего министра иностранных дел,« этого долбаного этонского нарциссического элита без приличных убеждений, препятствующих его собственному продвижению »и так далее.
*
Если и есть какое-либо утешение от этого бесконечного периода ожидания, кроме наших бадминтонных сессий по вечерам в понедельник, то это Сергей, он же Вилы. В одночасье он стал призовым агентом Хейвена. С того дня, как закончился его университетский семестр, Маркус Швейцер, швейцарский журналист-фрилансер, поселился в первом из трех своих районов Северного Лондона. Его цель, с готовностью одобренная Москвой, состоит в том, чтобы по очереди отобрать каждый район и отчитаться по нему. Не имея возможности предложить ему Флоренцию, я назначил его хранительницей Дениз, образованную государством, с детства одержимую всем русским. Сергей принял ее, как если бы она была его потерянной сестрой. Чтобы облегчить ей задачу, я одобряю поддержку других членов команды Haven. Их прикрытие - не проблема. Они могут называть себя начинающими репортерами, безработными актерами или вообще никем. Если бы московская лондонская резидентура развернула всю свою конницу противодействия надзору, она ушла бы с пустыми руками. Непрекращающиеся требования Москвы о местонахождении обременили бы самого прилежного спящего агента, но Сергей равняется им, а Дениз и Илья готовы оказать помощь. Необходимые фотографии сделаны только на мобильный телефон Сергея. Для Анетт, также известной как Анастасия, нет слишком незначительных топографических деталей. Каждый раз, когда из Московского центра поступает новый набор требований, Сергей пишет свои ответы на английском языке, и я их утверждаю. Он переводит их на русский язык, и я тайно одобряю русский язык, прежде чем он будет закодирован Сергеем с помощью одноразового блокнота из своей коллекции.