Берем сверху. Или я. Субботний вечер в Атлетикусе. Я наслаждаюсь послематчевым пивом с моим индийским соперником из-за реки в Челси. Входят Алиса с Эдом. Эд вызывает меня на игру. Наш первый матч. Его недружелюбные упоминания о работодателях, за которыми внимательно следят Марион и ее копьеносец. Наша первая пинта после бадминтона в Stammtisch. Эд с презрением относится к Брекситу и Дональду Трампу как к составляющим единого зла.
«И ты согласился с этим, Нат? - довольно любезно спрашивает Браммел.
«В умеренных количествах, да. Он был противником Брексита. Я тоже. Подозреваю, как и большинство людей в этой комнате, - решительно возражаю я.
«А Трамп?» - спрашивает Браммел. «Вы тоже пошли с ним на Трампа?»
«Ну, Господи, Гай. Трамп не самый лучший в этом месте месяц, не так ли? Человек - это кровавый шар для разрушения.
Я ищу поддержки. Ничего не выходит, но я не хочу, чтобы меня волновали. Не обращайте внимания на мою ошибку с Мойрой сейчас. Я старый человек. Меня этому учили. Научил моих агентов.
«Когда Трамп и Путин связываются друг с другом, это пакт дьявола для Шеннона», - продолжаю я смело. «Все объединяются в Европу, и ему это не нравится. У него в шляпе эта немецкая пчела ».
«Итак, он вызывает вас на игру», - настаивает Гай Браммель, отмахиваясь от моей болтовни. «На виду у всех. Он приложил много усилий, чтобы разыскать вас, и вот он ».
«Я оказался чемпионом Клуба в одиночном разряде. Он слышал обо мне и считал свои шансы, - сказал я, защищая свое достоинство.
«Разыскал тебя, проехался по Лондону на своем велосипеде, изучил свою игру?»
«Он вполне мог поступить».
«И он бросил тебе вызов. Он никому не бросал вызов. Не ваш соперник "Челси", с которым вы только что играли, а он мог бы это сделать. Это должен был быть ты.'
«Если бы мой соперник из« Челси », как вы его называете, победил меня, насколько я знаю, Шеннон вместо этого бросил бы ему вызов, - не совсем правдиво заявляю я, но в тоне Гая было что-то, что мне начинало не нравиться.
Марион протягивает ему листок бумаги. Он надевает очки для чтения и на досуге изучает их.
«По словам вашего администратора в« Атлетикус », с того дня, как Шеннон бросил вам вызов, он был единственным парнем, которого вы играли. Вы стали парой. Честное описание?
«Пара, если не возражаете».
'Отлично. Pair. ’
«Мы были хорошо подобраны. Он играл честно и с достоинством выигрывал или проигрывал. Трудно найти достойных игроков с хорошими манерами ».
'Я уверен. Вы тоже ему надоели. Вы были напарниками ».
«Завышено, Гай. У нас была обычная игра, а потом мы выпили пива ».
«Каждую неделю, иногда даже два раза в неделю, и это так, даже для такого помешанного на упражнениях, как ты. И вы говорите, что болтали ».
'Я делаю.'
«Как долго вы болтали?
За лагером? »
'Полчаса. Может, час. Зависит от того, как мы себя чувствовали ».
«Шестнадцать, восемнадцать часов в сумме? 20? Или двадцать это слишком много? »
«Может быть, двадцать. Какая разница?'
«Самоучка, не так ли?»
'Не за что. Школа грамматики.'
«Вы сказали ему, чем зарабатываете на жизнь?»
«Не будь дураком».
"Что ты ему сказал?"
«Обманули его. Бизнесмен из-за границы, ищущий возможности для работы ».
"И он купил это, как вы думаете?"
«Ему не любопытно, и в ответ он так же расплывчато рассказал о своей работе. Материалы для СМИ, не уточнял. Ни один из нас этого не сделал ».
«Вы обычно проводите двадцать часов за разговорами о политике с партнерами по бадминтону вдвое моложе?»
«Если они играют в хорошую игру и им есть что сказать за себя, почему бы и нет?»
«Я сказал, а ты? Не почему. Я пытаюсь установить - простой вопрос - беседовали ли вы в прошлом о политике подробно с любым другим оппонентом того же возраста? »
«Я играл в них. И потом выпили с ними ».
«Но не с той регулярностью, с которой вы играли, пили и разговаривали с Эдвардом Шенноном?»
'Возможно нет.'
«И у тебя нет собственного сына. Или нет, насколько нам известно, учитывая ваши длительные периоды зарубежного изгнания ».
"Нет"
«И ни одного не для протокола?»
"Нет"
«Джо, - говорит Браммел, обращаясь к Джо Лавендеру, звезде внутренней безопасности, - у тебя есть пара вопросов».
*
Джо Лавендер должен дождаться своей очереди. Появился шекспировский посыльный в лице второго копьеносца Мэрион. С разрешения Гая он хотел бы задать мне вопрос, который только что поступил от следственной группы его Службы. Он начертан на тонкой полоске бумаги, которую он держит между кончиками пальцев каждой огромной руки.