Вадим разозлился. И злость помогла ему в работе.
При первом взгляде на эти полчища цифр могло охватить тихое отчаяние. Отчетливо понять, как выглядит наиболее современная модель того таинственного и еще никем воочию не виданного, что именуется очагом землетрясения, удалось не сразу. В голове выстраивалось что-то вроде насекомого с ножками-стрелочками. Одни стрелочки показывали сжатие, другие растяжение, третьи еще что-то совсем непонятное. В конечном счете стало ясно, что очаг большинство авторов воображает примерно как куб горных пород, зажатый в тисках на гигантском природном верстаке.
Правда, куб земных недр отличается от куба в тисках многим — и, прежде всего, тем, что в недрах сдавлены все грани куба. Если эти сжатия более или менее одинаковы, то куб достаточно устойчив, не разрушается. Вот почему под большей частью земной поверхности землетрясений нет или почти нет. Ибо землетрясение и есть разрушение куба…
Куб же дробится тогда, когда его грани сдавлены неодинаково сильно, — это происходит в поясах высокой тектонической активности Земли, например, на стыках гигантских плит-платформ, где глыбятся торосами горы. 15 миллионов лет назад там, где сейчас сидел над каталогами Вадим, началось столкновение плит древних праконтинентов Лавразии и Гондваны. Когда разрушается куб в недрах земли, по записям на группе станций почти всегда можно установить (этим и занималась Ира Уралова), какие грани куба испытали наибольшее сжатие, — ось, проходящую через центры этих граней, так и зовут коротко — осью сжатия, какие — наименьшее (ось, соединяющая их, считается осью «растяжения»). Третья пара граней соединена осью промежуточных напряжений.
Построив самую примитивную таблицу — «матрицу», мягко поправлял всякий раз Женя — ориентации осей сжатия и растяжения, Вадим сразу увидел, чего явно не захотели видеть Пиотровский и Уралова: те самые землетрясения, которые, по их мнению, свидетельствовали о поднятиях, не свидетельствовали ни о чем, кроме гигантского горизонтального сжатия, примерно по линии юго-юго-восток — северо-северо-запад, то есть в точности в соответствии с представлениями о движении континентов: в этом направлении придвигалась с юга плита Индии — и давила, и порождала рост гор и надвигание плит и землетрясения…
Женя и Эдик смотрели на таблицу в изумлении.
— Это, конечно, никакой не результат, — сказал Вадим. — По крупным землетрясениям то же самое известно уже лет десять. И значит, на эти десять лет мы здесь отстали. С такими представлениями, как в статье Пиотровского и Ураловой, в принципе нельзя приступать к задаче прогноза. Если движения вертикальные, то сильный толчок готовится на маленьком пятачке вокруг будущего эпицентра. Поди поймай этот пятачок. А если горизонтальные, то подготовка идет на огромных площадях, захватывающих десятки действующих станций. Тут и статистика работает, и вообще результат — достижим. Короче и грубее так: с мобилизмом прогноз возможен, с фиксизмом — нет. Тут надо выбрать раз и навсегда.
Эдик смущенно тер подбородок.
— Шеф виноват, — сказал он. — Он тогда что-то уж очень с Пиотровским подружился. Что я мог сделать? Несколько раз всех собирали и предостерегали, чтоб никакого мобилизма, плит и прочей ереси. Геологией накачивали только такой, — он кивнул на статью Пиотровского и Ураловой. — Сейчас и он смотрит иначе, и Пиотровский вроде перекрасился. А Ураловой нет. Так что жми, Вадим. Поле, считай, впереди чистое.