Вадим заметил, что рассказ Хухлина прерывался и взгляд затуманивался — будто опять подергивался пленкой, — когда речь заходила о всякого рода препятствиях. Хухлин не знал, с кем из начальства связан Вадим, а потому избегал говорить о чем-то, что, впрочем, отчасти угадывалось по самой последовательности и характеру умолчаний.
Хухлин вынул из-под целлофана полевой сумки журнальный оттиск, развернул и показал Вадиму две кривые. В двух случаях резкое повышение электропроводности недр через два-три месяца заканчивалось землетрясением из разряда таких, которые уже надо бы предсказывать, — не очень сильным, но способным и напугать, и даже произвести некоторые разрушения.
Здесь все было ясно без пояснений. Вадим попросил оставить ему оттиски на время, но Хухлин сказал, что дарит, и расписался.
Поставили третий чайник.
— Значит, вода, — сказал Вадим. — Ну, растворы. А обе кривые — весной. Может, все дело в сезонном таянии? А землетрясения случайно приурочились… Два случая — это еще не статистика…
Хухлин смотрел на Пухначева, и на этот раз объяснения давал молчаливый помощник, до этого ограничивающийся лишь односложными репликами.
— Этот вопрос, — начал Пухначев, — подразумевает еще один: а вдруг замеряется электропроводность верхнего рыхлого слоя почвы и наносов, а не земных недр на глубинах очагов землетрясений? Вы имели это в виду, когда заговорили о сезонном таянии?
— Конечно, — ответил Вадим. — Правда, я не в курсе, насколько глубоко сезонное увлажнение…
— Вы слышали о закалке токами высокой частоты? — перебил его Пухначев.
— Да, — удивленно отвечал Вадим и обрадовался, догадываясь: — Вы применили переменный ток?
Оказалось, что именно свойство переменного тока бежать по верхним слоям проводника, не затрагивая глубины, и стало способом опровергнуть скептиков, сразу же заговоривших о сезонном таянии и «квазиэффекте». Контрольные замеры на переменном токе, заведомо идущем только по верхним слоям почвы, не показали никаких заметных отклонений от среднего там, где постоянный ток рисовал четкий эффект.
Вадим громко восхитился простотой и изяществом решения, и ему тут же был подарен зардевшимся Пухначевым соответствующий оттиск. Это была его идея, идея бывшего инженера-металлиста.
О том, что делается сейчас в ущелье Помноу, Вадим в общих чертах уже слышал и от Лютикова и от Кота: сверхмощный импульс от необычного источника тока должен был рассказать о переменах в электропроводности на гораздо больших глубинах под целым горным хребтом. Пара электродов закапывалась здесь, в ущелье Помноу, прием импульса пойдет по другую сторону Соленого хребта, за двадцать километров. Для прогноза действительно больших, действительно опасных землетрясений сведения должны собираться из глубоких недр на больших расстояниях — чтобы отсеять всякие местные влияния и побочные эффекты.
— Это какая же мощность потребуется?
Хухлин назвал цифру, Вадим присвистнул. Это была мощность электростанции — не маленькой. В Ганчском районе такого источника тока не было. Да и не выдержала бы никакая линия электропередачи, если бы такой импульс тянуть издалека, скажем, от Нурека. Теперь ясно, почему здесь устанавливается небывалый источник тока, в котором электрическая энергия извлекается из разделенной магнитным полем струи горячей плазмы… МГД-генератор.