— Да? — Вадим и не пытался скрыть удивления, с ним на эти темы Мотя не заговаривал. — И что же он решил?
— Что-что… Ехать, ясное дело — что. Так ведь характера, смелости не хватает. Хочет, чтобы его толкнули, убедили. Вроде не сам он, а так, судьба, обстоятельства толкают его. С женой в Москве — слышал? — уже расплевался. Скоро развод. С работы вот-вот уйдет. Все готово. А он все топчется и мямлит, толчка ждет.
Вадим ошеломленно хлопал глазами. Оказывается, самого-то главного, объясняющего практически все, он в человеке не разглядел. Сломленный человек, почти готовый эмигрант… Ничего себе… Господи, да ведь это же массу всего объясняет. Например, поведение Лили по отношению к брату и то, как она с какой-то странной настойчивостью ему и Свете, малознакомым, в сущности, людям, вдруг начинала ни с того ни с сего много и горячо говорить о том, насколько она в душе глубоко русская, а в подтверждение однажды… показала крестик — год назад она крестилась, приняла православие! Света и Вадим слушали, осторожно удивлялись: зачем же обязательно креститься — чувствуешь себя русской, ну и чувствуй себе на здоровье. Между собой пересмеивались, плечами пожимали. А похоже, было во всем этом нечто нешуточное. Лиля оказалась в поле раздора между братом и Женей, которого любила, видимо, уже не первый год и конечно же давно уже все поставила на последнего и всячески старалась показать ему, довести до его сведения свою старательность и послушание. С православием она, может быть, даже перегнула палку. Женя, кроме буддизма, никакой иной религией как будто не интересовался. Впрочем, изобразил же Женя Лилю на одном из портретов в виде богородицы, стилизуя под иконопись…
Когда Вадим распрощался с Женей, было уже около одиннадцати вечера, и он ожидал, что Света уже в постели, ждет его, читая какой-нибудь журнал. Однако еще с веранды он услышал голоса — Света была не одна. Вошел и увидел Лилю. Лицо у Светы было встревоженное, участливое. Лиля засобиралась уходить, и Вадим вовсе не хотел ее удерживать. Но тут Света запротестовала:
— Посиди, посиди еще. Мы еще чай будем пить.
И действительно, налила и поставила чайник. При этом она выразительно посмотрела на Вадима. «Надо так надо», — решил Вадим и поддержал, хотя чай почти без перерыва пил весь вечер.
— Конечно, конечно, сейчас, свеженького заварим.
Пили чай. Лиля, очевидно, стеснялась Вадима. Какой-то он им разговор важный прервал. Небось о Жене и о том, как его заставить жениться на Лиле, — в таких вопросах женщины часто бывают заодно. Но странно: почему Лиля мнется и не спешит к Жене? Она же сутками иногда не выходила из его комнаты.
Лиля между тем вдруг завела разговор о своей внешности.
— Меня один мой поклонник, он международник… уверял, что я очень похожа на индуску, только метинки на лбу не хватает…
Вадим раскрыл было рот — возразить, на индуску Лиля была похожа не больше, чем, скажем, на грузинку. Но Света метнула в него быстрый взгляд и с жаром поддержала: да-да, что-то есть, вылитая индуска.
Вадим прикусил язык. Что ж… На сегодня Лиле надо — или ей кажется, что надо, — быть похожей на индуску. Надо — тоже, видать, для симпатизирующего буддизму Жени. Все же он не поддержал этой темы, и за столом снова начала сгущаться неловкость. И тут Света неожиданно предложила: