Когда, уже пообвыкнув на полигоне, Олег рискнул на своей переаттестации выступить с наметками нового подхода к проблеме землетрясения, его здорово пощипали. Землетрясения, горные удары и взрывы, в первоначальном варианте гипотезы, объявлялись чуть ли не одним и тем же. Совсем вразрез с принятыми представлениями трактовался и такой основной вопрос уже даже не геофизики, а геологии, как рост гор. После первоначальной обиды, импульсивного желания замкнуться, уйти в себя, Олег довольно скоро почувствовал, что щипали — за дело. Смелые обобщения и коренная ломка сложившихся представлений были нужны (или, во всяком случае, интересны всем) — тут, кстати, никто особенно и не спорил. Но вот аргументация, обоснование, знакомство со старой и новейшей специальной литературой требовались обширные и безупречные — а этого не было, чего уж тут.
Эдик тогда тоже критиковал, но даже мягче других. А потом подошел и довольно долго выспрашивал детали: «А это как ты себе представляешь? А такой факт как истолкуешь?» Проявил, в общем, заинтересованность, что не могло не расположить к нему.
Особенно Эдик стал горячим поклонником гипотезы, когда на ее основе Олег стал пересматривать прежние подходы к проблеме предсказания сильных землетрясений по статистике сильных и слабых. Это тогда произошла знаменитая сцена: Олег и Жилин играют в шахматы, а Эдик и Саркисов спорят до хрипоты, сидя за столом, — и все это на саркисовской веранде, куда не так-то просто получить приглашение. Спорят о том, кто на полигоне гений — Дьяконов или Волынов. Причем, за Дьяконова — Эдик. Жилин подмигивает Олегу и крутит пальцем у виска: вот, мол, дураки. Да, была такая эпоха, походил в фаворитах у начальства. Эдик предложил сотрудничать. Олег согласился и поначалу не пожалел. Эдик работал хорошо. Наволок массу ценного материала, о существовании которого Олег просто не подозревал. Результат получился очень интересный, с явным выходом на прогноз и, что для Олега было главное, весьма укрепляющий позиции гипотезы. Статья была доложена, на редкость единодушно одобрена обсерваторским семинаром. Да и начальство, в лице самого Саркисова, было на сей раз оперативным. Тогда-то, на гребне совместной азартной работы, Олег с Эдиком, можно сказать, подружились, он постоянно забегал на холостяцкий огонек, да и Дьяконов приглашаем был к Чесноковым на семейные застолья непременно с гитарой, постоянно вместе ездили на рыбалку. Уже близился выход журнала со статьей. Но однажды Эдик как бы невзначай сообщил, что у него возникли сомнения в правильности их подхода.
— Я тут подобрал материал по южной зоне, проверяю, все что-то не так.
Немного удивило — почему Эдик свои сомнения в совместной работе проверяет один, без соавтора, но внимания не обратил, в конечное торжество своей гипотезы Олег верил нерушимо. Как вдруг, буквально за несколько дней до выхода «Геофизического вестника» с совместной статьей в обсерваторию пришел номер «Докладов Академии наук», где была небольшая статья за подписью одного Эдика Чеснокова. По сути, эта статья повторяла их совместную работу, но только на другом, том самом южном материале. При этом имя автора самого нового подхода к статистике слабых землетрясений даже не упоминалось. И про гипотезу — ни слова. Оказалось, если ее не упоминать, все прекрасно получается — просто новый подход, и все, а каким образом к нему автор пришел, что его вело — остается за кадром. Ну, интуицию проявил.
А если учесть, что «Доклады» вышли в свет раньше «Вестника»… И что «Доклады» — более солидная фирма, чем ведомственный, по сути, «Вестник», даже за границей переводится…
Бросился к Эдику: что сон сей значит?
— Ой, извини, Олежек дорогой, я совсем забыл тебя предупредить! Я тут обсчитал сам свой материал так же, как мы с тобой вместе считали наш, ну и сунул… Я не знал, что раньше выйдет. А мне, понимаешь, к аттестации на старшего в список трудов нужны статьи за одной моей подписью — а то все больше с соавторами. В ВАКе такой нынче формализм…
— Но это же мой подход, он вытекает из гипотезы…
— Гипотеза? Гипотеза твоя, извини, ее еще доказывать и доказывать, — Эдик неприятно, незнакомо усмехнулся, продолжал: — Да и нужна ли она? И вообще я начинаю думать, что прав был старик Ньютон: «Гипотез не измышляю» — так, что ли? Особенно сейчас, в век, когда науку двигают коллективы. Материал надо собирать. А потом обобщать. Истина сама вылезет, без гипотез.