В конце января, я как-то проснулся ночью. Проснулся от того. Что Полина разговаривала во сне. Причём говорила на французском. Я французский не знал, кроме слов месье, шарше ля фам, бонжур и селя ви! Но говорила она точно на французском. Потом замолчала. Дышала ровно. Я нежно погладил её по голове. И тут она стала говорить по-русски.
- Никита! Родной, не уходи. Катюша, Никита не уходите… - она сильно задрожала, даже протянула руки.
- Поля, Полинушка, проснись. – Я осторожно стал трясти её за плечи. Наконец она открыла глаза. Взгляд был блуждающий. Вот она сфокусировалась на мне. Узнала, всхлипнула и вцепилась в меня. её била дрожь.
- Полина успокойся. Тебе приснился плохой сон.
Она уткнулась мне в грудь и заплакала. Я гладил её по голове. Через некоторое время она сказала.
- Мне приснилось, что ты держишь Катю на руках и вы куда-то уходите. Я кричу вам, а вы меня не слышите. Не смотрите на меня. Уходите, глядя друг на друга. Катя тебе что-то рассказывает, а ты её слушаешь и целуешь. Я кричу, хочу бросится к вам, но не могу стронуться с места.
- Это всего лишь сон. Не более, душа моя. Успокойся. Я рядом и буду с тобой рядом пока ты сама этого хочешь. И Катя наша рядом, спит в детской. Никуда мы от тебя не денемся. Засыпай.
Вскоре Полина успокоилась и ровно задышала уснув. До самого утра спала спокойно, только так меня и не отпустила.
глава 7
Днём, после ночного происшествия, я спросил жену:
- Поля, скажи, а откуда ты знаешь французский?
- Французский?
- Да. – Полина присела на стул, сосредоточённо думала, пыталась вспомнить. Потом посмотрела на меня.
- Да, я знаю французский. Я учила его в школе.
- В какой школе?
- В школе. В обыкновенной.
- А где эта школа находиться?
- Я не помню.
- Хорошо. Скажи, а ты только в школе его учила? Может общалась на французском с кем-либо?
- Общалась. – Она поставила локти на стол и сжала пальцами виски. Так сидела некоторое время. Потом закачала отрицательно головой. – Какие-то мужчины, женщины. Но я не помню их лиц. Никого. Они будто безликие. Прости Никита, у меня голова заболела.
- Поля, успокойся. Езжай домой, отдохни.
- Никита у меня работы ещё много.
- Я настаиваю. Пожалуйста. Работа никуда не убежит.
Полина меня послушала и уехала домой. Наверное мне не нужно было спрашивать. Я сам расстроился. Больше Полине вопросов на эту тему не задавал. И мы с ней об этом не разговаривали. Но я стал замечать, что иногда Поля застывала на месте. По выражению её лица я понимал, что она пытается что-то мучительно вспомнить. Я хотел, что бы память к ней вернулась и в тоже время боялся этого. Мне самому не давало покоя вся эта ситуация с французским языком. Я чувствовал, что разгадка где-то рядом. В конце марта я поговорил об этом с Семёном.
- Никита, знание французского языка, ещё ни о чём не говорит. Мы с тобой в школе английский учили.
- Английский понятно. Полина на английском тоже говорит. Причём ни каких проблем нет. Я это воспринимал как само собой разумеющееся, как и она.
- А почему? Она не похожа на англичанку.
- Понимаешь, на английском она говорит с заметным акцентом.
- А на французском без акцента? Ты что знаешь французский? Можешь определить, с акцентом она говорит или нет?
- Французского я не знаю. Ты прав, определить не могу. Но, на французском она говорила быстро, свободно и легко, так, будто на нём она долгое время общалась. Понимаешь?
- Мда. Странно. – Семён некоторое время молчал о чём-то думая. – Давай сделаем так. Я на всякий случай обращусь в наше бюро интерпола. Ты принеси фото Полины. Хорошее, качественное фото.
- Хорошо. Я скину тебе на телефон. У меня хорошая камера.
- Добро.
В тот же день я отправил фотографию жены Семёну. Через два дня он мне перезвонил:
- Никита! Я переговорил с ребятами из бюро. Они приняли к сведению.
Через две с половиной недели мне позвонил Семён.
- Привет братишка!
- Здорово Сём.
- Никита, у меня новости по Полине. – Услышав это я почувствовал, как сердце бешено заколотилось. Ладони вспотели. – Никита, ты меня слышишь?
- Слышу Сёма. Говори.
- Это не телефонный разговор. Через полчаса подъехать ко мне сможешь?
- Да, приеду.
- Хорошо. Ко мне как раз парень наш из бюро интерпола подъедет. Он вообще хотел сразу к тебе с Полиной ехать, но я убедил его, что сначала нужно переговорить с тобой.
- Я понял. Скоро буду.
Нажал «отбой». С минуту стоял глубоко вдыхая и выдыхая. В голове закрутилась мысль: «Что готовит нам день грядущий»? В горле встал ком, а в груди появилось неприятное чувство. Через двадцать минут я был у Семёна в кабинете. Кроме Семёна там находился ещё один человек. Он был в гражданском. Представился как капитан русского бюро интерпола. Мы с ним поздоровались.