Разведку у нас в полку теперь возглавлял уже ставший старшим лейтенантом И. М. Каменев, москвич, весельчак и балагур, но одновременно и большой силы воли, исключительной храбрости человек. До этого он командовал в моем батальоне пулеметной ротой. И сколько раз, бывало, придя ко мне на наблюдательный пункт, начинал просить:
— Пусти, комбат, к фашистам.
— Зачем?
— Руки чешутся, подраться хочется. Наведу у них там шумок, и назад…
И когда я был назначен заместителем командира полка, а в штабе освободилась должность помощника начальника штаба по разведке, вспомнился Каменев. Вскоре по моей рекомендации его взяли на эту должность.
Каменев сразу же взялся за взвод разведки. Подбирал в него народ бывалый, отчаянный, начал готовить его к вылазке за "языком".
Но несколько первых таких попыток успеха не принесли. Каменев же не отчаивался. Заверял: будет "язык"! Непременно будет!
* * *
Однажды в полк приехали командующий 10-й армией генерал-лейтенант В. С. Попов и член Военного совета армии Д. А. Карпенков. Их сопровождал наш комдив. Заслушав доклады командира полка и начальника штаба, командарм сразу же обратился к Каменеву:
— Когда будет "язык", старший лейтенант? Очень, очень он нам нужен, понимаете? Пусть не генерал, как с тем самолетом, но все же…
— Сегодня ночью достанем, — заверил Иван Миронович. — Обязательно!
— Хорошо, — кивнул головой командарм, — жду. Завтра утром позвоните мне, Юрий Михайлович, — повернулся он к командиру дивизии.
Когда начальство уехало, я подозвал к себе старшего лейтенанта Каменева. Спросил, не поспешил ли он с обещанием. Да и где думает действовать, все ли у него для этого готово?
Старший лейтенант ответил, что да, у него все готово, действовать будет на правом фланге, где боевое охранение 1-го батальона.
— Сейчас полнолуние, а на небе ни облака, — предупредил я его. Подумай, может, повременим с поиском?
— Нет! — твердо ответил Иван Миронович. — Я же дал слово командарму!
За действиями разведки я решил понаблюдать сам, а если понадобится, то и прикрыть их минометным огнем. Для чего взял с собой в 1-й стрелковый командира минометного батальона полка.
Луна светила вовсю, когда мы добрались до боевого охранения батальона.
— Задержитесь хотя бы часа на три, — посоветовал я Каменеву. — Луна во второй половине ночи пойдет на спад, да и немец под утро станет дремать в окопах.
Каменев с моими доводами согласился, и мы стали ждать. Часа в четыре старший лейтенант подошел ко мне, сказал:
— Пора. Час туда, час обратно. Да час в гостях, — пошутил он. — А к рассвету все же дома надо быть. Пожелай мне удачи.
Я пожал ему руку. Он махнул своим разведчикам и первым полез на бруствер…
Прошел час, другой. От ушедшей группы ни слуху ни духу. Режим переднего края тоже пока не изменился.
И вдруг где-то справа, похоже на стыке с соседом 1-го батальона, вспыхнула автоматная стрельба, заухали разрывы ручных гранат. Я тут же приказал командиру взвода охранения взять с собой отделение стрелков и быстренько выяснить обстановку.
А бой между тем начал уже стихать. Все реже рвались ручные гранаты, смолкали пулеметные и автоматные очереди. И вскоре установилась тишина. Настороженная, ждущая.
Через несколько минут прибежал назад командир взвода боевого охранения. Доложил, что наша разведка уже в траншее 1-й роты, старший лейтенант Каменев тяжело ранен. Взято двое пленных.
Я бросился в 1-ю роту. Когда подбежал к разведчикам, увидел: двое из них склонились в траншее над раненым, забинтовывают ему грудь и живот.
— Живой? — спросил я.
— Живой, но без сознания. Ему в грудь и живот автоматной очередью полоснули…
— Быстрее в землянку! Андреев! — крикнул я командиру роты.
— За мной! — скомандовал он разведчикам.
Внесли Каменева в землянку. При тусклом свете самодельной лампы, сделанной из гильзы артвыстрела, санинструктор заново перебинтовал старшему лейтенанту грудь и живот. Затем дал понюхать нашатырного спирту.
Иван Миронович очнулся, открыл глаза, повел ими по потолку землянки. Но вот перевел взгляд на стоящих и, увидев меня, тихо прошептал:
— Приказ я выполнил. Передай, Михаил, команд… — и замолк на полуслове. Навсегда.
Потом разведчики рассказали мне, как все это случилось. Когда группа выползла на нейтральную полосу, кто-то из них заметил гитлеровцев, которые (как оказалось, тоже разведка) направлялись к нашей обороне.
— Мы стали следить и продвигаться за ними, — медленно, словно его не слушались губы, говорил старший сержант Сергеев. — Когда гитлеровцы проделали проход в нашем минном поле, как раз на правом фланге первой роты, и стали преодолевать его, старший лейтенант Каменев дал команду тоже двигаться за ними в проход. Потом и ударили из автоматов фашистам в спины. Те, естественно, ответили. Завязалась перестрелка. Мы бы их быстро уложили, но тут откуда-то вторая группа немцев к проходу подтянулась. Шла, видимо, вслед за первой. Ну и… Теперь уже мы между двух огней оказались. Старший лейтенант вскочил, бросил гранату, но тут и его… Словом, не уберегли мы командира.