На подготовку к наступательным действиям нам отвели двое суток. Определили и конечную задачу — овладение районным центром Чаусы.
885-й стрелковый полк должен был наступать в первом эшелоне, на левом фланге дивизии. Ближайшая его задача — прорвать первую позицию обороны противника. Последующая — продвинуться на глубину двух позиций и обеспечить необходимые условия для ввода в бой полка второго эшелона с утра следующего дня наступления.
Справа действовал 882-й стрелковый полк.
Артиллерийская подготовка планировалась продолжительностью 23 минуты на глубину только первой позиции.
Какого-либо артиллерийского усиления дивизия не получила. Именно это недостаточное артиллерийское обеспечение — и не позволило ей полностью выполнить свою задачу. Через несколько дней ожесточенных боев 290-я стрелковая дивизия вынуждена была снова перейти к обороне.
19 февраля вернулся из госпиталя прежний командир 885-го полка.
— Придется тебе уступить ему место, Хомуло, — сказал, вызвав меня к себе командир дивизии. — Но не волнуйся, без должности не останешься. Пойдешь в резерв армии заместителем начальника курсов переподготовки командного состава.
Как ни горько было расставаться с полком, но что поделаешь? Надо повиноваться приказу. И на второй день, простившись с друзьями, я отбыл к новому месту службы.
Начальник курсов полковник А. М. Сальников встретил меня приветливо. С ним мы были знакомы давно, еще с конца 1942 года, когда он прибыл к нам в дивизию заместителем комдива. И вот теперь встретились вновь.
В мои новые обязанности входило планирование учебного процесса, выработка тематики и написание методических разработок, а также контроль за подготовкой руководителей групп к занятиям.
На курсах пробыл чуть больше недели. И вот однажды утром полковник Сальников вызвал меня к себе. Для начала сообщил, что армия сейчас проводит наступательную операцию на чаусском направлении. Затем сказал:
— Звонили из твоей дивизии, Хомуло. Там дела неважнецкие. Большие потери. В частности, погиб командир 878-го полка майор Анашкин. И вот генерал Гаспарян просил спросить тебя, согласишься ли ты вернуться в дивизию и принять этот полк. Если согласен, то я немедленно оформлю это дело через начальника отдела кадров армии. Ну а если не согласен…
— А разве Гаспарян уже генерал? — первое, что спросил я у Сальникова.
— Да, получил звание генерал-майора накануне наступления.
— Тогда передайте генералу Гаспаряну, что готов немедленно выехать в полк!
Выскочив из кабинета начальника курсов, бегом побежал в свой домик складывать в вещмешок нехитрые пожитки.
* * *
Ночь прошла в ожидании машины. Несколько раз ходил в штаб и созванивался с дивизией, с оперативным дежурным. Тот все время отвечал, что машина за мной вышла. Но где она?
Часам к четырем утра сон все-таки одолел меня. Как сидел одетым, так и прилег на кровать. Проснулся от стука в окно.
— За вами машина!
За окном уже брезжил рассвет. Взглянул на часы — 7.30 утра. Быстренько простившись с товарищами по курсам, сел в машину и отправился на передовую.
— Третьи сутки не утихает бой, — сказал сопровождавший меня лейтенант. — Фашисты пытаются сбить дивизию с плацдарма, непрерывно атакуют…
До НП комдива добрались благополучно. Если не считать, что несколько раз попадали под артналеты вражеской артиллерии. Последний из них был особенно сильным и продолжительным. Пришлось перележать в воронке от разорвавшегося снаряда. Когда же мы с лейтенантом вылезли из нее, я увидел у него на фуфайке, около плеча, дыру, из которой торчала вата. Осколок на излете прорвал ткань, но застрял в вате, не причинив моему сопровождающему никакого вреда.
— В рубашке ты, парень, родился, — сказал я лейтенанту.
— Между прочим, и вы тоже, — ответил тот, показывая на мою шапку.
Во время обстрела у меня сорвало ее с головы. А потом я второпях поднял ее со дна воронки и надел на голову. А теперь когда снял, то увидел с правой стороны разорванный наушник и пробитый осколком шапочный верх. Вот уж действительно везение!
На наблюдательном пункте — обычная для боя обстановка. Несколько человек одновременно работали на радиостанциях. Другие надрывали телефоны, стараясь куда-то дозвониться. Кто-то звал майора Афанасьева к начальнику оперативного отделения. Тут же начальник разведки майор К. Н. Ткаченко допрашивал взятого в плен немецкого ефрейтора. А наблюдавший в стереотрубу командир-артиллерист докладывал, надрывая голос, что до роты пехоты контратакует левый фланг 878-го полка.