К этому времени я с главными силами полка уже находился на подступах к Днепру. С 3-м же батальоном оставался начальник штаба, который и доложил мне о взятии деревни и о гибели капитанов Двужильного и Чудова.
Тем временем гитлеровцы пытались использовать буквально каждую преграду, каждую высоту и населенный пункт, чтобы организовать оборону и хоть на час-два задержать продвижение наших частей к Днепру.
В восьми километрах восточнее излучины Днепра протекает небольшая речка Рудея — приток Ресты. Здесь полк, как и другие части дивизии, был снова остановлен огнем противника с подготовленного рубежа обороны. Прорвать его было не так-то просто, требовалось вначале подтянуть артиллерию и 3-й батальон, а затем уже сосредоточить все эти силы на довольно узком участке. Наступать на более широком фронте сил бы все равно не хватило. Ведь за четыре дня тяжелых боев полк понес значительные потери. Особенно много выбыло из строя командного состава.
И все-таки к полудню противник с рубежа реки Рудея был сбит и начал отход. К этому времени главные силы 49-й армии севернее Могилева, а 50-й армии южнее его начали форсировать Днепр и развивать наступление в сторону Минска, создавая тем самым для могилевской группировки войск врага угрозу окружения.
290-й стрелковой дивизии было приказано форсировать Днепр и овладеть Могилевом во взаимодействии с соединениями 121-го стрелкового корпуса 50-й армии, наступавшими с юга.
К вечеру наш полк подошел к Днепру. Форсировать; эту крупную реку предстояло на подручных средствах. В ход снова пошли пилы, топоры…
Как ни торопил нас командир дивизии, форсирование Днепра мы смогли начать лишь в час ночи. К этому времени разведчики уже определили места высадки подразделений на западном берегу, скрытые выходы от уреза воды на высокий обрывистый берег, к траншеям противника.
С 1-м батальоном направился я, со 2-м — заместитель по политчасти майор Г. Т. Петушков. Подполковник Б. К. Войцеховский остался на восточном берегу в готовности по нашему вызову дать огонь своих дивизионов.
Первой форсировала Днепр рота лейтенанта Страхова. Организованность была высокой, бойцы действовали бесшумно. Поэтому наша атака и застала противника врасплох; Две траншеи были взяты легко, почти без потерь. Противник же оставил на поле боя до сотни убитыми и шестьдесят человек пленными.
Исключительное мужество и отвагу проявили при этом младшие сержанты Азовцев и Блинцов, а также парторг роты Томиловский. Они первыми ворвались во вражескую траншею, гранатами уничтожили более десятка фашистов, захватили дзот.
Когда начал переправляться 3-й батальон, минометные и артиллерийские подразделения полка, стало уже светать. Вот тут-то противник и пришел в себя, открыл довольно плотный огонь. Мы тоже не оставались в долгу. Артиллеристы подполковника Войцеховского тут же засекали вражеские батареи и надежно их подавляли.
К восьми утра батальоны первого эшелона, продвинувшись вперед на три-четыре километра, были остановлены противником. 1-й батальон — у небольших высот огнем пехоты, 2-й — контратакой с юга, из деревни Боровка, силами до батальона с шестью танками.
882-й стрелковый полк форсировал реку чуть правее нас и сразу же отклонился в сторону. Между ним и нашим полком образовался разрыв в два с половиной-три километра.
А впереди — Могилев, большой город, областной, политический и административно-промышленный центр. И несмотря на то что войска двух советских армий уже обошли его, продвинулись далеко на запад, он продолжал оставаться у врага. Правда, оборона гитлеровцев трещала здесь по всем швам. Трещала, но не была еще сломлена. И чтобы это сделать, нам нужно было наращивать силы, подтягивать к себе артиллерию, другие средства усиления. А моста через Днепр, по которому можно было бы их переправить, пока еще не было.
* * *
Противник же тем временем активизировался, снова контратаковал наш 2-й батальон. Станковые пулеметы и автоматы хороши против пехоты, но что они могут сделать с танками? Именно они-то ворвались в боевой порядок батальона, почти смяли 6-ю роту. Почти, но не полностью. В самый критический момент боя из траншеи во весь рост поднялся комсорг роты сержант Иванишин, за ним несколько других бойцов-комсомольцев. Они остановили пятившихся, организовали огонь по противнику. А сам комсорг с противотанковой гранатой пополз навстречу надвигающемуся на него фашистскому танку. И когда тот подошел к нему поближе, метнул гранату под гусеницу. Почти сразу же загорелся и еще один вражеский танк. Его подбили уже ободренные примером комсорга другие бойцы роты.