Горбоносый заозирался, собираясь одеться. Не увидел спортивного костюма и удивленно воскликнул:
–Эй, что за шутки?
–Ты о чем? – оглянулся темноволосый.
–Брюки с курткой исчезли, – горбоносый пробежался вдоль полосы леса. – Я их тут бросил, когда топором махал.
–Тут – это где?
О Поле забыли. Она расслабилась, с интересом наблюдая, как компания студентов носится по поляне.
Они и о шашлыке не вспомнили! И ни один не догадался заглянуть под деревья, хотя Поля и отсюда видела ярко-синее пятно под старой, полусухой елью.
–Увели из-под носа, – возмущенно закричал стриженый. – Ты, Игореха, еще подальше бы костюмчик швырканул, чтоб ворюг не утруждать!
–Рядом положил, – угрюмо буркнул горбоносый Игорь.
–Положил – ха. Бросил!
–Ну, бросил. Все равно рядом.
–Но здесь никого не было!
–Вот именно.
–А туземка?!
Все дружно обернулись. Поля покраснела до самых ключиц. Игорь неуверенно сказал:
–Да она с другой стороны пришла.
–Из березняка, – подтвердила голубоглазая. – Я видела.
–Может, она не одна, – негромко произнес темноволосый.
Он смотрел неприязненно и брезгливо, Поле стало не по себе.
–Эй, туземка, признавайся, ты не одна? – жизнерадостно заорал стриженый.
–Сашка, как не стыдно!
–Стыдно, Олька, когда видно, – захохотал почти наголо бритый Саша. – Вот пусть Игореха и стыдится, раз штаны потерял!
Поля таращила глаза на неведомое племя горожан, не в силах признаться, что спрятала одежду под елкой. И стоит только немного нагнуться…
Искать куртку и брюки никто не собирался. Наверное, решили – раз на виду нет, значит, украли. А раз так – то какой смысл шарить по кустам или под деревьями?
Полненькая Оля пожертвовала Игорю свой спортивный костюм, а сама влезла в узкие джинсы и нарядный белый свитер. Темноволосый шумно радовался, что Игорь при рубке дров не избавился заодно и от кроссовок, запасной обуви сорок шестого размера никто не припас. Веснушчатый паренек у самой реки целовался с миниатюрной хорошенькой девушкой. Сашина подруга, с тревогой посматривая на быстро темнеющее небо, вернулась к расстеленной на траве скатерти.
Поля осторожно заметила:
–Чего искать-то бросили? Может, вещи… ветром в ельник унесло?
–Ага, – обрадовался ее словам синеглазый Саша. – Ураган-то мы, братцы, и прохлопали!
–Вы ж не смотрели под елками, – раздраженно подсказала Поля, украдкой наблюдая за Игорем: спортивные штаны он «подвернул», они теперь не казались слишком короткими, зато Олина куртка буквально трещала на широких плечах. Подумав, Игорь снял ее. Сказал – наденет перед самым городом, чтоб случайно не порвать.
–Лезть в эти колючки?! – возмутился Саша.
–Но…
–Кушать не хочешь? – Оля снова протянула ей бутерброд.
–Нет, спасибо. Просто…
–Тогда канай отсюда, мелочь рыжая, – неожиданно разозлился Саша, заметив, что дрова давно прогорели, и угли под шашлык нужно готовить заново. – Не видишь, люди отдыхать приехали?!
–Может, она нас специально отвлекала, – хмуро бросил темноволосый, подозрительно поглядывая на Полю, – пока вещичкам кто-то ноги приделывал. Мы ей колбаску протягивали…
–А кто-то – потные ручонки к Игорехиным штанцам, – грозно прорычал Саша.
–Голодранка, видно же, – темноволосый по-прежнему неприязненно рассматривал Полю. – Наверняка братья-сестры такие же.
–Мой брат здесь ни при чем, – возмущенно крикнула Поля.
–Во! И братан у нее есть, – обрадовался Саша. – Такая же рыжая оглобля!
–Я – оглобля?! Это ты оглобля! И этот… горбоносый! А Павка… он ничуть не выше меня!
–Рыжий? – ядовито спросил Саша.
–Твое какое дело?!
–Точно рыжий.
–А ты… ты…
Саша подбоченился, ожидая конца тирады, но Поля лишь рукой махнула. На нее уже не обращали внимания. Девушки снова склонились над скатертью, а парни суетились у костра. Один лысый Саша лениво переругивался с ней, но и он попутно вскрывал банку со шпротами.
Поля обиженно шмыгнула носом и заявила:
–Между прочим, я в этом году школу окончила. С золотой медалью.
–Киндервунд, – оценил Саша и принял от Оли новую банку.
–Мне почти… восемнадцать!
–Ага, а мне… сорок, так что я все равно старше.
–Дурак!
–Рыжая.
–Лысый!
–Лиса-огневка.
Оля засмеялась. Темноволосый раздраженно косился на гостью. Игорь добродушно улыбался, слушая перепалку. Остальные занимались своим делом, будто Поли тут и нет.
Она неожиданно всхлипнула, так стало обидно. Вдруг показалось – никогда ее не примут в городе за свою. Так навсегда и останется Поля «голодранкой». Рыжей лисицей-огневкой, как обозвал бессовестный Саша.
Ну и пусть! Она еще… им покажет! Переедет в город, поступит в институт, ей всего-то и сдать один экзамен, как медалистке, а то и единый сойдет. Поля по математике больше всех в области баллов набрала, и по русскому у нее очень неплохо, и по истории...
–Вы меня… еще узнаете! – со слезой в голосе крикнула Поля и сорвалась с места.
***
Дождь начался неожиданно, Поля только-только подходила к деревне. Крупные, редкие капли тяжело падали на дорогу, поднимая фонтанчики пыли и звучно шлепая по листьям деревьев.
Поля зябко обхватила плечи руками: тонкая редкая ткань совершенно не спасала от резких порывов ветра. Солнце окончательно затянуло тучами. На улице потемнело, притихли птицы, рядом одышливо лизала берег река, легкую лодку у причала мотало словно сорванный ненастьем лист.
На автобусной остановке под навесом прятались неудачливые горожане. Пустые ведра и бидоны сиротливо мокли на асфальте.
Поля вдруг вспомнила новых знакомых. Обернулась к лесу и мстительно фыркнула: тонкие верхушки берез гнуло к земле, явно приближалась гроза.
–Так вам и надо, – пробормотала девушка.
И взвизгнула от неожиданности, с такой силой вдруг хлынул дождь. Он уже не распадался на отдельные капли, превратившись в настоящий ливень. По дороге ручьями побежала вода. Она кипела, пузырилась, несла к деревне сбитые листья, ветки и сосновые иглы.
Над головой полыхнуло, оглушительно загремел гром. Поля, забыв обо всем, вприпрыжку понеслась к дому.
Настежь распахнутая калитка насторожила девушку: ни мама, ни Павка не имели привычки оставлять ее открытой. Только пьяный отчим вышибал калитку ногой, не утруждая себя такими пустяками, как щеколда.
«Может, он как раз ушел? – Поля с надеждой всматривалась в окна. – Выспался да и поехал в лесхоз, например. Или на станцию побежал, к ларьку, за водкой…»
Поля уже не обращала внимания на грозу. Насквозь мокрое платье неприятно липло к телу и путалось в коленях, мешая двигаться. В кроссовках хлюпало, волосы паутиной обметали лицо, Поля крупно дрожала.
Не решаясь подняться на крыльцо – пьяный отчим наверняка набросится на нее с кулаками! – она, крадучись, пошла вокруг дома. Заглядывала в окна и проклинала накрахмаленные тюлевые шторы: ничего не видно.
«По крайней мере, криков не слышно, – успокаивала себя Поля, припадая к бревенчатым стенам и пытаясь понять, что происходит в комнатах. – Даже если ОН там, то уже успокоился. Или заснул. Перемахну через подоконник, ОН и знать не будет, что я дома. Павку попрошу, чтоб хлеб в комнату принес. И переоденусь, наконец, только простыть не хватало для полного счастья…»
Окно в детской оказалось закрыто, и Поля зашипела от досады и разочарования. Стучать в стекло она не решилась, случалось, пьяный отчим засыпал, где придется. Мог упасть и посреди детской.
Тишина в доме тревожила Полю. Если мама вполне могла уйти в школу – отпуск у учителей начнется лишь после выпускного вечера – то Павке с Наташей деваться в такую грозу некуда.
Поля попыталась рассмотреть что-нибудь через стекло, но не смогла. В комнате было темнее, чем на улице, к тому же по-прежнему мешала тюль.