Но вот на опушке леса появились бронетранспортеры. Развернувшись в линию, они двинулись к переднему краю. И тут поле загремело гулом разрывов, сплошным, тягучим, в котором лишь изредка ударами огромного барабана бухали разрывы тяжелых снарядов. Иллюзию огневой подготовки усилила стрельба боевыми снарядами орудий и космы дыма, начавшие закрывать поле.
У генерала Лукина невольно появилось опасение: не зацепят ли осколки и пули солдат, которые, соскочив с бронетранспортеров, побежали в дым, ведя огонь на ходу. Но, всмотревшись в схему, по которой велся огонь, успокоился. Орудия били с флангов, и трассы снарядов проносились сравнительно далеко от цепи. Бронетранспортеры открывали огонь, только выдвинувшись вперед.
Прошло минут пять, когда застрекотали, и довольно похоже на настоящие, ожившие огневые точки противника. Справа, слева, из глубины. И тут же начали спотыкаться и неподдельно падать солдаты. И у генерала опять возникла тревога — не скосила ли шальная очередь солдат. Нет, цепь не замешкалась, пошла дальше, уверенно перенося огонь с цели на цель. Выходит, командиры управляют огнем, а не делают дырки в непораженных целях.
Учение закончилось отражением контратаки. Пока посредники и рота возвращались, генерал заговорил с Сердичем, Гориным и Амбаровский.
— Интересно мое мнение?
— Безусловно, товарищ генерал, — сознался Сердич, довольный, что учение, кажется, закончилось сносно.
— Шуму наделали много. Кое-когда даже меня зацепляло за душу. Чем?
— На магнитофонную ленту записали канонаду из хроникальных фильмов и пустили через громкоговорители.
— Что ж… просто и дешево. А чем заставили падать солдат? Их будто пулями сбивало.
— Натянутой проволокой в траве.
— Выбивать солдат из цепи, считаете, важно? Они же не участвуют во всем учении.
— Правдоподобие — важное условие правильного восприятия боя. Потом… в бою цепь редеет, а на учении — нет, отчего результат оказывается, по сути, завышенным.
— За роту уверены? — Лукин неожиданно повернулся к комдиву.
Горин, чуть вздрогнув, ответил:
— Да.
— Какой даст результат?
— Предполагаю хороший.
— А вы, генерал Амбаровский?
— Предпочитаю не гадать, а знать.
— Что ж… сейчас подойдут мои помощники и узнаем. Только командиру надо и наперед знать, на что способны его войска.
Помощники подтвердили довольно высокий результат, и генерал Лукин, собираясь в дорогу, сказал:
— Вот что. Подробно опишите мне всю вашу систему имитации и помех. К концу инспекции успеете?
— Да, — ответил Сердич.
— Сам почитаю и кое-кому покажу. А пока… кумекайте дальше. Все.
Первые результаты проверки дивизии оказались хорошими. В других дивизиях они были тоже сносными, и это обрадовало Амбаровского, только ненадолго. Командующий округом, заслушав его доклад, упрекнул: как же так, по вашей оценке дивизия Горина чуть ли не худшая, а инспекция признала ее лучшей. Ответить было нечего. Лукин тоже не то спросил, не то упрекнул Амбаровского:
— Говорят, недавно ударил по дивизии Горина так, что чуть крылья не перебил?
— За недостатки по головке не гладил, но перебивать крылья не собирался: они и мои.
Ответ вроде понравился Лукину, поскольку он почти добродушно проговорил:
— Как смотришь, если Горина потом тебе в заместители?
— Не против, но он больше подходит к штабной работе.
— В каком смысле? Не умеет грозно басить?
— Нет, в самом хорошем понимании роли начальника штаба в службе войск.
— Ладно, присмотрюсь. Пока все. — И даже пожелал: — Успехов на учении. Без умения управлять войсками рекомендовать на повышение будет трудно.
Но уже на второй день учения с полного лица генерала сошло даже добродушие. Маленький рот его почему-то начало скашивать к левой округлой щеке, в отрывистых жестах коротких рук прорывалось нетерпение. А утром третьего дня он уже казался Амбаровскому борцом-тяжеловесом, которому наскучило возиться с противником, и он решил придавить его к ковру, как только прозвучит гонг, возвещающий о начале последнего раунда.
Учение подходило к решающему этапу, когда в ход разыгрываемого сражения должны были подключиться выведенные на учение войска. По тому, как они будут действовать, намечалось определить общую сколоченность соединения, умение командира и штаба управлять войсками в условиях, приближенных к боевым.