Девушки дружно закивали головами.
- А теперь в путь, надо успеть добраться до ночи!
Маленький отряд двинулся по проселочной дороге. Чтобы миновать форт ему пришлось, пойди в обход, минуя хребет. Девушки шли быстрым шагом, почти бежали. По пути их пару попадались дровосеки, а один раз они наткнулись на колону рабов, в сопровождении стражи. Невольников было больше сотни, в основном это были молодые парни, но присутствовал десяток женщин и примерно дюжина мальчишек. Надсмотрщики заставляли их рубить деревья и при этом активно работали плетьми. Вот один из них крутой и огромный из-за всех сил лупил мальчика-раба на вид лет двенадцати. Ребенок упал и тихо стонал, спина была исполосована в кровь.
Попаданец ставший предводителем восстания полицейский, и бывшие невольницы отважно ринулись в бой. Юноша рубил двумя мечами, начав со своей излюбленной мельницы. Виктория махала прихваченной в лагере секирой, от ее мощного удара стражник был рассечен до пояса. Другие девушки также не уступали в доблести. Попаданец Абакан свалил троих, одного уложила белоснежная Эльвира. Да и сами пленные невольники, увидев подмогу, бросились на своих "опекунов". Лесорубы парни сильные и у большинства в руках топоры. Тут попаданец-полковник подумал, что рабство это, пожалуй, не рок, а состояние души. Эти ребята вполне могли освободиться и без их помощи.
Последний из стражников попытался удрать, но колдун Гром сбил его стрелой из изогнутого в причудливый крендель лука. Предупреждая вопрос, маг сказал:
- Зачем тратить волшебство, когда есть стрела.
- А магическая практика? - Осведомился Абакан.
- Раньше времени себя не стоит засвечивать. У них тоже могут свои колдуны. Вообще самый главный наш противник это чары наемный и противостоящих волшебников. Правда, султан Селим немного помог нам. Его репрессии против магов, расчистили нам дорогу, но есть единственный колдун Жестокость, которому он доверяет. Так что впереди нас далеко не безоблачные просторы ожидают. - Юный чудодей произнес это, скорее с воодушевлением от предстоящих сражений, чем страхом возможных поражений.
- Постараемся, чтобы меч опередил чародейство! - Воскликнул Абакан, и тряхнул оружием.
Рабы, видя девушек, этих Амазонок сего античного мира, не стали разбегаться, а лишь бросали голодные взгляды. Еще бы, когда им дают женщин? Лишь тогда, когда хозяину нужны потомки рабов. Но ведь с детьми столько возни!
К ним подъехал попаданец-полковник, на его лице была кровь, но он не стал ее стирать, пускай рабы видят, что с ними разговаривает настоящий мужчина.
- Слушайте меня братья и сестры! Высшие силы повелевают быть нам всем вместе. Порознь нас повесят или распнут, а объединившись мы создадим единое войско, которое сбросит иго и установит царство свободы. Мы как пальцы, и чтобы сокрушить врагов следует сжаться в единый кулак.
Самый большой из рабов, парень со шрамом недоверчиво и хмуря чело, спросил:
- А кто будет главным?
- Тот, кого выберете вы! У нас больше не будет рабства, старшим будет самый лучший кого захочет народ! - Воскликнул Абакан, и для убедительности стукнул себя кулаком в грудь.
- Раз так-то, почему бы не мне! Я самый большой! - И давай напрягать себе мышцы. Битка и в самом деле размером с арбуз, и пожалуй побольше головы невольника-исполина.
Мальчишка тот самый, которого пороли - живучий чертенок подскочил, крикнул:
- Крысо-мамонт велик, а правит им гуль! Пусть будет самый главным самый умный из нас!
- А что и ты малявка хочешь иметь право голоса? - Рявкнул гигант
- Все кто способен держать меч, будут участвовать в голосовании! - Решительно заявил Абакан. - Героизм не имеет возраста, как и предательство!
- Вот слова по-настоящему умного человека. Да и рубиться он классно, его в атаманы. - Кричал мальчишка.
Слово взял колдун:
- Кто за то чтобы признать верховным полководцем Светонесущего руки вверх!
Абакан выбрал себе именно прозвище Светонесущий, как у Люцифера. А зачем именно так? Играла в нем негритянская кровинушка.
Девушки разом подняли руки, немного поколебавшись к ним, присоединились мужчины. Действительно пришелец казался и умнее и ловчее, чем хорошо знакомый им великан. Да и надежды в сомнительном деле, больше от того, кого ты не знаешь. Лишь богатырь со шрамом стоял, скрестив на широченной груди мясистые руки.