Полковник Матвей неожиданно даже для себя крикнул:
- Так вот я тебе поручаю решить участь палачей!
Толпа зашумела:
- Подайте их сюда!
- Выдайте на расправу!
- На кол их!
Раздавались громкие крики. Бывших истязателей вывели на площадь. Они выглядели, как и положено служителям боли: дегенеративные лица, большие животы, горбатые спины, кривые ноги. Старший истязатель в довершение по всему был кривым на один глаз. Тем не менее палачи дрожали, умирать явно не хотели.
Девушка встала, она накинула на себя тунику, тем не менее, на ее лицее можно было рассмотреть синяки и царапины. Кроме того, девичьи пятки были спалены, и Сахара ступала на носочки.
Попаданец-полковник про себя отметил, что новый бургомистр держится прямо, сохраняя величие осанки. Сумел бы он сам сохранить достоинство после пыток? Ответ на это могла дать только практика, которой желательно избежать. Эльвира шепнула ему на ушко:
- Она подлинная дочь святого!
Толпа забурлила:
- Сжечь их! Не медленно!
- На кол! Разорвать на части! – Орали другие.
Сахара улыбнулась. В ее улыбке не было торжества или презрения! Как ни странно читалось сочувствие. Послышался мягкий как шум травы голос:
- Вы уважаемые граждане вольного города цените меня?
- Да Сахара! Конечно!
Раздались дружные крики:
- Примете любое решение!
- Разумеется! Любое!
Стоящие в толпе рабы и граждане старались перекричать друг друга.
- Клянитесь!
- Клянемся!
Девушка сделала истерзанной, но не утратившей изящества ножкой шаг навстречу толпе. Протянула руку и произнесла, достаточно громким голосом:
- Тогда повелеваю отпустить палачей по домам!
В ответ повисла тишина. Гули недоуменно хлопали глазами. Тогда Хук, смеясь, выкрикнул:
- Эта девушка просто шутит! У нее своеобразное чувство юмора.
Стоящие в толпе мальчишки подхватили: