— Эээ? Скажите.
— Ты показал всем ублюдкам, что БОГ ЕСТЬ! Только вот какой он, этот БОГ? А вот на этот вопрос, ответ спросят у тебя. И спрашивать будут не высшие иерархи любой церкви нашего мира, тебя спросит НАРОД. Народ ВСЕГО МИРА. Ты готов ответить? Ты готов дать картину мироздания? Ты готов дать Новые Скрижали Новейшего Завета?
Я покачал головой.
— Этого не будет.
— Это уже есть.
— Постараюсь объяснить. На видео ткнут пальцем, и скажут что все это снято в Голливуде, и даже найдут режиссера и постановщика спецэффектов. И никто не поедет что бы проверить.
Рахмонов тяжело вздохнул и ответил.
— Дай Аллах, что бы он услышал твои слова. Самое страшное, что есть в нашем мире это религиозная война. Лучше уж так, чем новые Крестовые походы, я образно конечно.
Я улыбнулся.
— Но мы не договорили.
— Рабы и работорговля?
Я опять хмыкнул и уточнил.
— Вас это волнует?
— Нет. Все мои родственники хорошо охраняются и моя репутация такова, что никто не посмеет украсть мою кровь и продать на рынке. Им быстро укоротят рост на высоту головы.
— Меня это тоже не волнует. Если люди не способны собраться в стаю и дать отпор шакалам, то их судьба быть овцами. Или продадут, или будут стричь шерсть, или зарежут на шашлык.
— Рад слышать от столь юного мужчины речи мужа.
Я кивнул и продолжил.
— И последнее.
— Шариат.
Рахмонов вздохнул очень тяжело. И я его понимаю. Государство построенное на законах шариата это тюрьма с жесточайшим режимом. Там запрещено ВСЕ. Вообще ВСЕ! Телевизор и тот запрещен. Книги только исламского толка и только одобренные властями страны. Образование под запретом. Только медресе и только высшее духовное образование на основе Корана. Техническое, и любое другое гуманитарное под запретом и смертной казнью. Любые искусства караются смертью. Рабовладение и работорговля весьма почтенное занятие и поощряется законами шариата. Вам мало? Могу добавить. Запрещена электроэнергия и свет в доме. Ага. Энто дело, это происки иблиса и шайтана. Правоверному положено ложиться спать после захода солнца и вставать с его лучами. И этого мало? Ну держите. Шариат подразумевает женское обрезание. Сто процентов девочек должны быть обрезаны. Для чего? А дабы не было удовольствия от секса. Шариат не приемлет удовольствий и сексом можно заниматься только с целью зачатия и рождения. Вот так вот. Детородная машина которая никогда не получит оргазм. Только тяжкие работы в поле, рождение детей и смерть. Такая судьба ЛЮБОЙ женщины в стране победившего шариата. Поэтому я тоже тяжело вздохнул и спросил.
— А сколько областей в Таджикистане?
— Так то три. Плюс город Душанбе и тринадцать районов прямого республиканского подчинения.
— Итого, семнадцать?
— Да.
— Вы же занимаете должность Председателя Верховного Совета и одновременно вы лидер НФТ(народный фронт Таджикистана).
— Да. К чему вопросы?
— Не торопитесь. Какова сумма долга перед Узбекистаном?
— Около двухсот миллионов долларов. Плюсом, от них постоянно идет гуманитарка. Настоящая! Не то что от этих европейских гнид! Конфеты прислали! А как тебе тушенка из свинины?! Дебилы!
Я кивнул головой.
— Пускай триста миллионов.
— Возможно. Но скорее всего, меньше.
— Пускай будет триста. У меня вот такое предложение. Вводим семнадцать полков наемников усиленных танковыми, артиллерийскими батальонами. Размещаем эти полки в ключевых точках страны и только после этого выходим на подготовку выборов.
Рахмонов молчал и что-то там себе усиленно думал.
— Зачем спросил про Узбекистан?
— Долг отдать надо. Пока есть долги наемников нанимать нельзя.
— Почему?
— Веры не будет, к заказчику.
Хмыкнул я.
— Ну и как вам мой план? Согласны?
— А русские? 201 дивизия?
— Будем очень плотно с ними работать. И даже будем немного приплачивать в карманы солдатам и офицерам.
Рахмонов опять задумался.
— А я буду в качестве зиц председателя. Ты всю страну поставишь под свой контроль.
— Выбирайте. Или я, с очень мягким контролем и полным невмешательством в управление страной или бандиты, которым вам придется отдать самые вкусные и жирные портфели.
— Я буду думать, Искандер.
Я только кивнул головой и в этот момент БТР остановился. Рахмонов поднял руку.
— Не торопись. Вопросы хочу задать.
— Конечно.
— Оппозиции все равно надо дать портфели и министерства.