— А во всем женщины виноваты.
Клавдия Степановна тут же среагировала.
— Ну конечно! Нобель стал импотентом, а жена виновата!
— Боже мой! Дети же!
Возмутился Бруснецов.
— Ага. И я тоже тут, как ни странно! Типа дама. Сейчас, дети, еще и нас с вами научат.
Выбравшись из городка мы сели в машину к Михе и Клавдия Степановна тут же заявила.
— Михаил. А вы знаете, что ваш подопечный гений?
Миха кивнул головой.
— Знаю. У него погоняло Инженер.
— Боже мой, Михаил. Ну что за жаргонизмы?! Можно же сказать культурно. В нашем обществе мы его зовем Инженером.
— Долго же. Чего зря болтать то? Мы коротко, но по делу. Погоняло Инженер.
Клавдия замолчала, оценивая МЫСЛЬ. Ну так то Миха прав. Только вот кухОнная тилигенция предпочитает сотрясать воздух пустыми словами. И кому это надо, ну кроме этих озабоченных и типа грамотных. Ты для начала себе на трусы с носкам заработай, и попытайся это сделать, не торгуя Родиной, и только потом учи нас «сирых» как пальцем в носу ковыряться. Учителя епт! КухОнные. Быдло — элитка продажная.
Шульц совсем с ума сошел. Ага. Более сотни корреспондентов на презентации! Выхватив немца я оттащил его в уголок и сурово глянув на Наталью сказал.
— Переводи слово в слово. Если каких слов в немецком нет, ищи смые матерные аналоги. Ферштейн?!
— Я не могу! Меня уволят!
— Это я тебя уволю! Какого х… тут творится?! Нах… собрали весь этот сброд?! Переводи! Не доводи до греха!
Наталья нахмурилась и забубнила в ухо Шульцу. Тот только горестно кивал и затем начал отвечать.
— Алекс. Это не моя вина и не моя идея. Маркетологи, они выше меня по положению, а этих прислали из центрального офиса. Даже для меня это небожители.
— А меня спросили?
— Они мыслят в рамках своей парадигмы, Алекс. В их головы даже прийти не может, что есть такие люди которым не нужно славы.
— Бараны!
Я покусал губы и кивнул Шульцу.
— Познакомь меня со старшим этой гнусь-банды.
— Зачем?! Категорически не советую с ними ссорится! Если что, Сименс про вас просто забудет. Алекс! Они очень высоко. Это Олимп.
Я злобно сдулся. С Сименсом ссорится, в мои планы не входило.
— Ладно! Но я запомню. Так этим скотам и передай.
— И не подумаю. Мне моя работа дорога и интересна.
— Сцуко!
Выцедил я и пошел к трибуне. Пришло время презентации.
Ну что? Фурор! Сопли и слюни во все стороны. И подстава с моей стороны. В качестве своего учителя я назвал Николая Петровича. Мы скрестились взглядами, да так, что чуть молния не проскочила. Но все-таки он умный человек и не стал устраивать скандал. Вот так эта презентация и дала толчок к получению премии Тьюринга, и еще меня выдвинули на соискание премии Филдса на 1994 год. Увы. Для Бруснецова премия Филдса закрыта, а вот Тьюринга нам дали обоим. С Филдсом у Бруснецова никак не получалось. Соискателю должно быть не старше сорока лет и точка. И никаких исключений. Ох и ворвал мне Николай Петрович. Но я все наезды отбивал одной фразой.
— Даже Вас, Николай Петрович, мало! Рядом с нами должен стоять академик Соболев!
Помогло нам общее настроение в обществе. Россию в эти годы любили, Россия это было модно. Вот на волне этого мирового хайпа мы и взлетели на гребень высшего признания от мировой науки.
Впрочем. Это все так, нюанс. А вот теперь я вас и с ягодками познакомлю. Ага. Именно тогда я и наложил в штанешки.
Прошел фуршет, вся свора жруналюг пожрала на халяву и свалила. Задумчивый Бруснецов и не менее задумчивая Клара Степановна тоже уехали, а у нас начались торги.
— Нет, нет господа. Семь процентов за использование нашего с господином Бруснецовым алгоритма. И не центом меньше.
— Алекс! Вы же умный мальчик. Вы же понимаете, что ваш шкаф, собранный на коленке из кучи процессоров и чипов и специально разработанные микросхемы это как Земля и Космос. Не менее трех лет на разработку микросхем и отладку технологического процесса, и только потом коммерческие продажи изделия. Кстати! Уже есть заказы. Могу вас с этим поздравить. И я не закончил. Сименсу придется потратить два, и скорее всего, и три миллиарда марок на опытно промышленное производство! А до этого будет НИОКР, это не менее пятисот миллионов затрат. А ведь еще и серию нужно запускать. Ноль целых и три десятых процента, это более чем достойное роялти с каждого проданного изделия.
— Господа….
И в этот момент меня накрыло.
Сижу на диванчике и все мои мысли сосредоточенны на торгах. Я конечно понимаю что семь процентов с каждой продажи это даже на ненаучную фантастику не тянет. Но я для этого и заявил высокую планку, дабы было куда падать. И совершенно неожиданно для меня …