"...За отличные боевые действия объявляю благодарность всем войскам 2-го Украинского фронта, участвовавшим в боях под Корсунью, а также лично генералу армии Коневу, руководившему операцией по ликвидации окруженных немецких войск".
Когда на фронте читались эти газеты, по радио уже передавали Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении командующему 2-м Украинским фронтом звания Маршала Советского Союза.
...Вечером из Москвы прилетел самолет. В нем заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков прислал своему коллеге в подарок новенькие маршальские погоны.
ИНЦИДЕНТ НА ДОРОГЕ
Ивана Степановича Конева всегда отличала особая чуткость к людям, к подчиненным. Недаром один из старых солдат, служивших когда-то в полку, которым командовал Конев, отмечая эту черту, написал мне: "...к бойцам он был исключительно внимателен..."
В связи с этим хочется рассказать о небольшом, но многозначительном эпизоде, происшедшем после ликвидации корсунь-шевченковской группировки. Атаки с внешней стороны кольца окончились, битва затихала. Пора было возвращаться с наблюдательного пункта из деревни Толстое в село Болтышка, где находился штаб.
Пора-то пора, но как? Самолет, доставивший Конева сюда и счастливо севший на солому, уже погрузился обеими лыжами в размякшую землю. Вездеходы не проходили. В разгар битвы командующий ездил на танке. На великолепном танке "Т-34", который, кажется, единственный мог продвигаться по невообразимой грязи расплывшихся черноземных дорог.
Командующий снова облачился в танкистский комбинезон и шлем. Машина двинулась по местам только что отшумевшего сражения. Страшные картины, открывающиеся кругом, напоминали полотна Верещагина. На талом снегу всюду, пока хватало глаз, тела убитых. Оттепель вытащила трупы из-под снега. И машины, вереницы машин всех марок и систем. Сожженные, искалеченные, от маленьких вездеходов, похожих на железные корытца, поставленные на колеса, до огромных "демагов", в которых размещались целые походные мастерские. На полевом аэродроме в беспорядке теснились толстобрюхие транспортные самолеты, напоминающие стаю китов, выброшенных на берег. Их впопыхах не успели ни поднять в воздух, ни сжечь. Теплый, не по сезону, ветер гонял по полям разноцветные бумаги каких-то походных канцелярий. И снова трупы в темно-зеленых шинелях - то сгустками в оврагах и лощинах, то одиночными точками, рассыпанными по полям. И колонны военнопленных... Бесконечные, иногда растянувшиеся более чем на километр, медленно двигавшиеся в тыл.
Командующий стоит, по пояс высунувшись из танковой башни. Смотрит. Победа. Большая победа. Но все это уже в прошлом. Вчерашний день. А впереди новые сражения. О них и думает маршал. Что теперь предпримет фельдмаршал Эрих Манштейн? Где, а главное, как попытается он остановить уже начатое Коневым новое наступление? Как? Какими силами? Впрочем, силы эти Коневу известны. Немалые, очень немалые силы. Разведка докладывает о подходе свежих войск противника. Где-то там движется к фронту из Западной Европы одна из трагически знаменитых танковых дивизий, только что переоснащенная новейшей техникой.
Надсадно ревет мотор. Звенят траки, меся раскисшую, густую грязь. И вдруг мотор стих. Командующий отрывается от своих мыслей. Что такое?
Танк стоит у переправы через широко разлившийся ручей. Грязь здесь так глубока, что целая колонна нагруженных грузовиков застряла на переправе. Танк стоит как бы в недоумении. Мотор работает на малых оборотах, машина дрожит от нетерпения рвануться вперед, но дорогу ей преграждает маленький человек в старой шинели с интендантскими погонами.
Приняв, очевидно, командующего фронтом за командира танка, он резким мальчишеским голосом требует, чтобы тот силой своего танка выволок застрявшие машины.
- Не можем. Торопимся, - отвечает командующий и приказывает: Лейтенант, уйдите с дороги! - И в танк: - Водитель, трогайте!
Танк заурчал. Но лейтенант бросился наперерез машине и для убедительности даже развел руки, как будто бы он, маленький человек, в силе остановить грозную громаду.
- Ты что же, дядя, русского языка не понимаешь? - урезонивал он того, кого принимал за командира танка. - Наша бригада бой ведет, слышишь пушки бьют. Последние снаряды достреливает. А тебе некогда через этот вшивый ручей машины перевести? - И сорвался уже на крик: - Не пропущу, пока не поможешь! Пока жив - не пропущу, дави меня!
Из люка показались чумазые лица танкистов. Выражение их не предвещало ничего хорошего. Кто смеет задерживать командующего, да еще в разгар напряженных боев? Танк вздрогнул и попытался обойти лейтенанта. Но тот лег поперек дороги, и его примеру последовали два водителя грузовиков.
Командующий вылез из башни, спрыгнул на землю и отдал короткое распоряжение. Танк осторожно приблизился к машинам, застрявшим в ручье. И пока с помощью стального троса танк перетягивал машины через ручей, командующий шагал по протоптанной в снегу стежке, прислушиваясь к звукам артиллерийского боя, то и дело поглядывая на часы. Лейтенант бойко руководил операцией.
В это время из люка вылез невысокий белокурый подполковник в складной штабной шинельке, шепнул лейтенанту, что тот, кого он принял за командира танка, Маршал Советского Союза Конев. Задержать командующего в пути - это же ЧП фронтового масштаба!
Молодой человек оробел, подбежал к командующему, бросил руку к виску:
- Товарищ Маршал Советского Союза. Я не знал...
- Правильно действуете, лейтенант. Как фамилия?.. Пастухов?.. Соломахин, запишите его данные. Правильно действуете, старший лейтенант Пастухов. Одобряю настойчивость...
Об этом случае, как и о разговоре Конева из деревни Толстое с Верховным Главнокомандующим, нигде ничего опубликовано в те дни, разумеется, не было. Но устная молва об этом долго ходила по войскам 2-го Украинского фронта, когда они, преследуя с боями армию отступавшего противника, двигались по весеннему бездорожью к Южному Бугу.
На фронте обычно ходит немало легенд о любимых военачальниках. Я специально проверял у Соломахина, адъютанта маршала, был ли такой случай.