— Насколько я знаю, защитница Гонэл погибла, — горько проговорил Церангевин.
Денис вздохнул.
— Но замок не пал? — спросил он робко. Он очень боялся услышать утвердительный ответ.
К его облегчению, Церангевин покачал головой.
— Замок держится. Серая Граница сместилась и теперь она проходит под самой стеной замка. Туман затекает в ров… но замок стоит, и тролли не сумели туда войти.
— А окрестные земли? — Денис вспомнил, как они с Арилье ездили в деревеньку неподалеку от крепости…
Церангевин грустно кивнул.
— Деревни отошли к троллям… Несладко приходится тамошним жителям, честно тебе скажу. Но никто из Мастеров не в состоянии справиться со случившимся.
— А почему Мастера не могут повлиять на изменения Серой Границы? — удивился Денис.
— Для начала, Мастера вовсе не всесильны, как тебе могло бы показаться, — объяснил Церангевин. — Наши возможности все-таки ограничены. Мы ведь не боги, знаешь ли. Вторая же причина заключается в особом местоположении Калимегдана. Наш замок и эти горы — одинаковы в обеих мирах. Колебания Серой Границы никак не сказываются на нашей жизни. Это не означает, что мы не сочувствуем тем, кто страдает от перемен, — прибавил он, — но сделать ничего не можем.
— Таковы правила? — спросил Денис.
Церангевин ободряюще кивнул ему:
— Ты схватываешь на лету. Именно так. Правила.
— Ясно, — сказал Денис.
— Расскажи еще о том плаще, — попросил Церангевин.
— Ну, это был плащ… или платье… В общем, нечто из одежды, — сказал Денис. — А потом оно уничтожилось.
— Дары Джурича Морана разбросаны по всему Истинному миру, — произнес Церангевин. — Истребить их силами обитателей Истинного мира невозможно. И Морану известно об этом. Поэтому он и засылает сюда ничего не подозревающих людей из других миров. Бедняги! Вы прибываете сюда в надежде просто развлечься и получить новые впечатления, а сами попадаете на войну, смысла которой до конца не понимаете. Вы погибаете, даже не догадавшись об истинной причине своей гибели. — Церангевин вздохнул. — Вашими руками Моран надеется избавить Истинный мир от наиболее нежелательных предметов. Ему безразлично, как много ни в чем не повинных людей умрет, пытаясь сделать это.
— Вы хотите остановить Морана? — спросил Денис.
Церангевин печально улыбнулся ему:
— А это, по-твоему, возможно?
— Проклятье! — орал Моран.
Авденаго переглянулся с Юдифью. Юдифь, которая удерживала собаку, выпустила ошейник, и пес с громким лаем устремился в комнату, откуда валил дым.
— Уйди! — завопил Моран еще громче, когда пес рванулся к хозяину. — Убери свои лапы, убийца! Авденаго! Спаси меня от животного! Оно рвет меня когтями!
Авденаго бросился к своему господину, которого обнаружил лежащим навзничь. Обломки фотоаппарата валялись повсюду. Из скулы Морана торчал осколок. Пес стоял лапами на хозяйской груди и лихорадочно вылизывал его лицо. Моран испускал нечеловеческие крики.
Авденаго оттащил пса и, невзирая на его отчаянное сопротивление, запер на кухне. Затем вернулся к Морану. Тот уже немного успокоился. Сидел на полу, как надломленная деревянная фигурка, шарил вокруг себя руками. Из ранки на скуле текла кровь, и Моран инстинктивно слизывал ее своим длиннющим троллиным языком.
— Можете встать? — спросил Авденаго. — Я помогу, обопритесь.
И протянул руку.
Моран мутно посмотрел на него.
— Ты кто такой? Ты что здесь делаешь? — с неожиданной силой закричал вдруг Моран визгливо. — Вот сейчас милицу позову!
— Это я, Авденаго, — сказал Авденаго.
— Не помню такого, — фыркнул Моран.
— Да я это, и вы меня хорошо помните, не ломайте-ка дурака, — повторил Авденаго.
— Я тебе сейчас такого дурака заломаю! — сказал Моран, хватаясь за протянутую ему руку. — Лучше помоги встать.
Хватая Авденаго за руку и за одежду, Моран с трудом поднялся. Оглядел разгром в лаборатории и с тоской замычал.
Авденаго наклонился, тронул обломки.
— А зачем вы фотоаппарат разбили? — спросил он Морана.
— Разбил? — горестно взвыл Моран. — Если б разбил! Если б своей волей я его разбил!.. Все не так обидно. Я б хоть знал, что в любой момент от тебя избавиться могу. А теперь?..
Хрустя осколками, Авденаго вывел Морана из лаборатории, уложил на диван, пошел готовить чай. Пес, вырвавшись из кухни на волю, примчался обследовать хозяина. Моран морщился, но собачьи ласки терпел. Юдифь сидела в кресле, поджав ноги, погруженная в ласковую задумчивость.