Кажется, бойцы охраны все-таки задержали передних, самых удачливых беглецов и вскоре вывели из зарослей двух перепуганных пехотинцев с длинными трехлинейками и примкнутыми к ним штыками. Чудом вырвавшись из-под огня, спасшись от немецких танков, те, судя по всему, мало понимали, что здесь происходит, зачем они понадобились этому командиру с суровым, озлобленным взглядом. "Почему бежали? - строго бросил им Полководец, вперив вопрошающий взгляд куда-то под ноги обоим - высокого и низкого, почти мизерного солдатика в облепленных грязью обмотках. - Почему бежали?" Еще не отойдя от ошалелого бега, пехотинцы молчали. Немного выждав, Полководец махнул рукой - не так им, как кому-то из охраны: "Сдать оружие!"
Наверно, это был определенный сигнал, двое в бушлатах из охраны вырвали у бойцов винтовки и злобно толкнули обоих. Меньшой сразу упал, что-то запричитав непонятное, а высокий стал бессмысленно в испуге проговаривать: "Что, что?.." С этим его "что?" их и затолкали в сосняк, подальше от глаз Полководца, откуда они уже не вышли.
Тем временем старший сержант из охраны привел к Полководцу и офицера со "студебекера". Раненный, с небрежно перевязанной головой, спасая орудие, он на свою беду перебрался через речку, как ему, по-видимому, казалось, на спасительный пригорочек. Это был старший лейтенант с орденом Отечественной войны на груди и ремнем со сбившейся набок пряжкой, возле которой болталась, видно, пустая уже кобура. Увидев Полководца, он попытался отрапортовать:
- Товарищ командующий...
Полководец перебил его тоном, лишавшим голоса не только комбатов:
- Где батарея?
- Батарея погибла, товарищ ко...
- Ах, погибла! - прорычал Полководец. - А почему ты, говнюк, не погиб?
- Так я...
- Документы!
Грязными перепачканными в болоте руками старший лейтенант расстегнул пуговку гимнастерки и вынул из кармашка несколько книжечек - офицерское удостоверение, партбилет, вещевую книжку. Их тут же выхватил у него старший сержант, передал трибунальцам.
- Расстрелять! - холодно приказал Полководец.
- Товарищ командующий! - хрипло выкрикнул офицер и осекся: Полководец уже озирал пойму.
Старший сержант вскинул к груди новенький вороненый автомат системы ППС, эти автоматы только что поступили на фронт и ими вчера в первую очередь вооружили охрану Полководца. Старший сержант отвел комбата в соснячок, где вскоре щелкнул негромкий одиночный выстрел.
Между тем председатель трибунала и секретарь лихорадочно оформляли документы. Шапка бланка судебного разбирательства была у них предусмотрительно заготовлена загодя, оставалось вписать конкретные фамилии и что-то согласовать между собой. Лежа, майор ближе наклонился к секретарю, который зачитывал: "Военный трибунал воинской части такой-то, рассмотрев в открытом заседании дело номер такой-то по обвинению..." - Как его там?
- Старшего лейтенанта Безуглого, - подсказал майор, развернув удостоверение. - А также рядовых Андреева и Тевелька...
- Андреева и Тевелька, - заполняя бланк, повторял секретарь. - И приговорил указанных к...
- Высшей мере социалистического наказания, - подсказал майор.
- Приговор?.. - вопросительно произнес секретарь.
- Приведен в исполнение, - тревожно оглянувшись, подсказал майор. Судя по всему, он начал торопиться: дело их на этом месте, пожалуй, заканчивалось. Тем более, что немецкие танки, кажется, уже подошли к речке - что-то стало сильно дрожать внизу у основания пригорка. В то время и действительно оглушающе громыхнуло поблизости, - на вереск и сосенки сыпануло песком и пылью, густо обсыпав фуражку и плечи Полководца, бумаги трибунальцев, которые секретарь не успел прикрыть руками. Энергичным движением Полководец стряхнул с себя песок и поднялся на ноги.
- Ну, вы готовы там?
- Так точно! - вскочил и майор.
- Всем к машинам! - бросил Полководец, торопливым шагом сходя с пригорка к своему "виллису". За ним повскакивали и бойцы охраны, все дружно сыпанули из сосняка к дороге.
На том месте, где они только что располагались, остался измятый, обсыпанный свежим песком вереск да две брошенные, с примкнутыми штыками винтовки. Издали сквозь ветви молодых сосенок виднелось что-то белое - может, бинт на окровавленной голове несчастного комбата. С поймы доносилась густая стрельба, наверно, там ладилась какая-никакая оборона.
Командующий навел порядок - немецкие танки тут не прошли.