— У тебя будет худшее место, мальчик. Худшая работа за самое маленькое вознаграждение. Заднее весло. — Он кивнул в сторону Колючки. — Напротив этой особы.
Колючка долго хмуро посмотрела на Бренда, а затем сплюнула, но он от этого лишь шире улыбнулся. Он снова видел будущее, и ему нравилось то, что он видит. По сравнению с работой грузчика в доках, это ему нравилось намного больше.
— Не терпится начать. — Он выдернул из рук Ральфа метку, на которой была нарисована министерская голубка, и до боли сжал ее пальцами.
Похоже, Мать Война все-таки нашла ему команду. Или Отец Мир.
Часть ІІ
Первый урок
Южный Ветер качался на волнах, хвастаясь новыми веслами и новым парусом. Он был недавно покрашен и загружен провизией, блестящий и стройный, как гончая, и с министерскими белыми блестящими голубями на высоких носу и корме. Несомненно, это был прекрасный корабль. Корабль для великих деяний и героических песен.
К сожалению, команда была не совсем ему под стать.
— Они выглядят… — мать Колючки всегда находила подходящие слова для чего угодно, но тут даже она замешкалась. — …разношерстно.
— Зловеще. Я бы так сказала, — проворчала Колючка.
Она также выбирала между «отчаянно», «отвратительно» или «как топором вырубленные». Все три определения подходили для сборища проклятых, которые кишели на Южном Ветре и на пристани перед ним, поднимали мешки и бочки, тянули за веревки, толкались, орали, смеялись, угрожали, и все это под пристальным взором Отца Ярви.
Это были бойцы, но скорее бандиты, чем воины. Люди со множеством шрамов и без угрызений совести. Мужчины с раздвоенными и заплетенными бородами, бритые странными клочками, с окрашенными волосами, торчащими словно пики. Мужчины, чья одежда была потерта, но чьи мускулистые руки, широкие шеи и грубые пальцы блестели от золотых и серебряных колец-денег, возвещая миру, как высоко они себя ценят.
Колючка думала, какую же груду трупов они должно быть нагромоздили вместе, но она была не из тех, кого легко запугать. Особенно когда у нее нет выбора. Она опустила свой морской сундук — внутри были все ее пожитки, и сверху старый меч ее отца, завернутый в промасленную ткань. Приняла самый храбрый вид, шагнула к самому большому мужику и тронула его за руку.
— Я Колючка Бату.
— Я Досдувой. — Она обнаружила, что уставилась на одну из самых крупных голов из тех, что когда-либо видела. Мелкие части лица сжимались к центру этого рыхлого пространства, которое возвышалось над ней так высоко, что сначала она подумала, что владелец этой головы, должно быть, стоит на ящике. — Что за беда привела тебя сюда, девочка? — спросил он со слегка трагичной дрожью в голосе.
Хотела бы она, чтобы у нее был другой ответ, но она выпалила:
— Я плыву с вами.
Он нахмурился, и от этого лицо стало занимать еще меньше места на его голове.
— По Священной реке, в Кальив и дальше?
Она вскинула подбородок в своей обычной манере:
— Если, конечно, лодка поплывет с такой тушей на борту.
— Полагаю, нам придется уравновесить скамейки кем-то полегче. — Это донеслось от человека, который был настолько маленьким и крепким, насколько Досдувой был огромным и мягким. У него была шипастая шевелюра рыжих волос и безумнейшие глаза, ярко-голубые, влажно сияющие и погруженные в темные глазницы. — Меня зовут Одда, я знаменит вокруг Расшатанного моря.
— Знаменит чем?
— Всем подряд. — Он блеснул желтой волчьей улыбкой и она увидела, что на его передних зубах были выточены желобки убийцы. — Жду не дождусь, когда мы поплывем с тобой.
— И я, — удалось прохрипеть Колючке. Она против своей воли отступила и чуть не врезалась в кого-то еще. Он посмотрел на нее, когда она повернулась и, каким бы храбрым ни был ее вид, отпрянула в сторону. В углу глаза начинался огромный бесформенный шрам, демонстрируя розовое веко, он шел по его щетинистой щеке и через обе губы. И чтобы все выглядело еще хуже, по его заплетенным волосам, она поняла, что им придется плыть с ванстером.
Он встретил ее плохоскрываемый ужас своим обезображенным спокойствием, которое было страшнее, чем любое рычание, и мягко сказал:
— Я Фрор.
Можно было ответить агрессивно или выглядеть слабо, и для Колючки это не было выбором вообще. Так что она надула щеки и выпалила:
— Откуда у тебя этот шрам?
— А откуда у тебя этот шрам?
Колючка нахмурилась.
— Какой шрам?
— Так это боги дали тебе такое лицо? — И с легкой улыбкой ванстер продолжил скручивать веревку.