Поплутав почти два часа, по этому лабиринту из домов лавок и отхожих мест, я наконец вышел на небольшую площадь. Она больше напоминала стихийный рынок, всюду стояли торговцы за импровизированными лотками. Стоял несусветный крик и гам. Можно сказать я и вышел на нее больше по слуху. В основном тут торговали продуктами и различной утварью для дома, мне это было не интересно и я собирался идти дальше, как передо мной начал разгораться скандал. Женщина с небольшой корзинкой возмущалась на пьяного мужика, который толкнув ее рассыпал все продукты. Он хотел ее оттолкнуть, чтобы пройти дальше, но не получилось. Разошедшееся крестьянка требовала, чтобы он оплатил испорченные продукты. Не знаю, что было в мозгу у мужика и как можно так напиться. Он неожиданно схватил какую-то палку, служившую опорой к ближайшему лотку, и несколько раз просто у всех на глазах ударил бедную женщину. Все произошло настолько быстро и неожиданно что все застыли в шоке от происходящего. Тут же поднялся крик, мужик хотел было улизнуть, но его скрутили несколько человек и как только пострадавшую увезли на импровизированной каталке, ближайший мужчина ринулся пьянице. Толпа действовала как один слаженный организм. Они в один миг выволокли его. Он поднял было руки, прося пощады, но сразу десять, двадцать, сорок человек принялись избивать его. Удары посыпались на его лицо, грудь, живот, пах. Ногти рвали и царапали, искромсав его одежду в клочки и разодрав ему рот с одной стороны чуть ли не до уха. На это ушли считанные секунды. Расправа была быстрой и жестокой. Из многочисленных ран на лице и на теле струилась кровь. Перекрывая вой толпы, прозвучала чья-то команда, и человека подняли на плечи и поволокли прочь. Ноги его были вытянуты, руки разведены под прямым углом к туловищу; в таком положении его удерживали десятки рук. Голова несчастного откинулась назад, с нее от нижней челюсти до уха свисал выдранный кровоточащий лоскут теплой влажной кожи. В открытых глазах, видевших мир вверх ногами, стоял страх, смешанный с безумной надеждой. Обозленные творящимся вокруг них безумием, заставившим их сменить привычный образ жизни и бежать в поисках защиты и справедливости, и не найдя их, люди вымещали свою накопившуюся злобу на всем, что подвернется под руку.
Для меня же этот внезапный и жестокий взрыв всеобщего негодования, эта ошеломляющая сцена, вид растерзанного человека, уплывающего по морю человеческих голов, явились поворотным пунктом. Я вдруг словно прозрел. Я понял, что если хочу остаться в Райлегге, в городе, который меня занесла жизнь, то я сам должен измениться, я должен подстроится под него, участвовать в его жизни. Город не позволит мне быть посторонним наблюдателем. Если я собираюсь жить здесь, то должен быть готов к тому, что он втянет меня в водоворот своей жизни. Я понял, что рано или поздно мне придется сойти с безопасной дорожки и смешаться с бурлящей толпой, занять свое место в строю.
Глава 7
Находясь все еще под впечатлением от произошедшего и мыслей, к которым оно привело, я не заметил, как вышел к площади возле городских ворот. Как и везде тут так же жизнь била ключом. Живая река из людей идущих по своим делам, втекала и вытекала из ворот. Проехала карета в сопровождении двух десятков конных, которые особо не церемонясь разгоняли народ ударами хлыстов. Одиночные конные и сотни людей идущих пешком. Непрерывные крики мальчишек, стаями дежуривших у ворот рекламировали что угодно, от трактиров до лавок торговцев и услуг местных гидов, которые обещали помочь найти за небольшое вознаграждение всем желающим самые лучше цены в городе. Купив свежий хрустящий крендель и жуя возле дороги, я раздумывал что мне лучше делать, пойти дальше гулять или пойти назад в комнату.