Агостино махнул ему рукой и Энцо снова занял свою позицию.
Я снова атаковал, молниеносно и решительно. Энцо опять сместился туда же, но на этот раз я продолжил движение, пытаясь повторить его действия в первом поединке. Отклоняя корпус чуть вправо, клинок скользнул по мечу Энцо и в развороте устремился ему в висок. Энцо, не ожидавший подобного, все же угадал движение, пригнулся, и сразу ударил в мою правую, выступающую вперед опорную ногу. Я отшагнул уходя, и клинком отводя его меч попытался сразу из нижней позиции ткнуть его своим мечом. Но…излишне медленно для поединка с вполне хорошим фехтовальщиком. Мышцы, совершенно непривыкшие к такой работе, не понимали, чего от них хотят и как следует поступать, а позвоночник внезапно дал о себе знать болью в пояснице, стоило лишь ему резко податься вперед.
Энцо конечно понял, что будет. И отвел удар, уйдя в лево и тыкнув меня опять в шею. Парень в последний миг сдержал удар, чтобы не нанести травму.
— А вот это было интересно. Произнес Джино, перестав улыбаться. — Если бы его учили мечу может и получилось бы.
— Да, ты прав, парня пытались обучать, но как то странно, не могу понять. — кивнул старший мастер. Ты же видишь.
— Вижу, согласился Джино. — Он стопу проворачивает немного не правильно, гибкости не хватает ему в пояснице. Тянется, как будто мешок разгружает, весь напряженный, но основа сразу чувствуется, баланс у парня присутствует, и ноги устойчивы. Немного тренировок это исправят. Но главное, мозги и видение есть. Он понял, как справиться с Энцо.
— Но не справился же! — возмутился юноша одной мысли об этом.
— Потому что его не учили. — повторил Джино. Но он точно увидел это, и попытался сделать, но сноровки не хватило.
— Не забывай ты учишься с рождения, а по нему сразу видно, что он меч взял впервые, — напомнил главный мастер школы. — Если его погонять несколько лет, будет неплохой результат.
— Так вы берете меня?
— Хорошо парень, — неохотно произнес мастер после долгого молчания. Мы попробуем, а там поглядим. Но предупреждаю, если возникнут какие-то проблемы, — мы с тобой сразу расстанемся без сожалений.
— Я согласен мастер. Я слегка поклонился ему, лишним не будет.
— Ну тогда Дарий приходи ежедневно, по утрам. Золотой в месяц твоя плата. Нет денег, приходи, когда будут.
Я снова поклонился мастерам и пошел довольный к себе в комнату. День определенно удался. Только я не решился спросить, боясь показаться мелочным, про золотой который я уже отдал им. Это было за возможность показать себя, или он уже включал месячную плату. Раз они не обмолвились ничего про это, вряд ли это была случайная забывчивость с их стороны. Значит он был только за возможность сразиться с Энцо. Придя и заказав мыльню, чтобы смыть всю грязь, я подсчитал оставшиеся у меня финансы, выходило не очень, за несколько недель я потратил большую часть серебра и два золотых. И все что я мог позволить себе, это заплатить за тренировки всего за полгода. Оставшиеся, мне было необходимо, чтобы снимать комнату и на еду. Я вздохнул, мне нужна работа. Надо будет сходить к травнице, узнать у нее насчет ее таблички на двери про помощника, не просто для красоты же она висит.
С этими мыслями я и уснул.
Спалось мне отвратительно, и кроме как кошмаром я никак не могу это назвать, я мучился всю ночь метавшись по кровати, меня бросало то в жар, то в холод, было ощущение, что с меня сняли кожу и я был как один обнаженный нерв. Мне грезилась обнаженная молодая девушка, которая загораживает ярко светящееся, бьющееся сердце. Сердце висящее в непроглядной чернейшей пустоте. Из-за этого ослепительного сияния я не мог рассмотреть ее. Виден был только силуэт, темный силуэт на фоне яркого света. С одной стороны, меня обжигал жар исходящий от ослепительного сердца, с другой стороны, вокруг была непроглядная темнота и стоял жуткий, мгновенно пробирающий до костей холод. Как будто тебя выкинули в глубокий космос, где только одна звезда — прямо перед тобой. Девушка мне что-то говорила и протягивала ко мне руку. Но я никак не мог разобрать ее слов, что именно она мне говорит, и коснуться ее я тоже не мог, как бы не силился протягивая руку навстречу. Будто была невидимая преграда которую я никак не мог преодолеть. Так я метался всю ночь, и никак не мог проснуться, находясь посередине реальности и сна. Только под утро я провалился в спасительное забытье, уже на краю сознания почувствовав осторожное касание на своем лице, легкое как дым.