— Вот он: дождись, пока он уедет, потом беги. — Он повернулся и быстро зашагал по улице в медину.
Человек из деревни объяснил, кому предназначен конверт, передал его полицейскому, сидевшему за столом, сказал «спасибо» и выбежал прочь. Дежурный взглянул на конверт, пытался окликнуть посетителя, но того и след простыл. Поскольку почта для всех полицейских должна была сперва попадать на стол капитана, дежурный передал письмо в его кабинет. Капитан поднес конверт к свету. Когда полицейский вернулся, начальник вызвал его и заставил вскрыть конверт.
— От кого это? — спросил капитан.
Полицейский почесал в затылке. Ответить он не мог.
— Ясно, — сказал капитан.
На следующей неделе он перевел полицейского. Из столицы пришло распоряжение отправить его в Риссани.
— Посмотрим, сколько друзей ты сможешь завести в пустыне, — сказал ему капитан. Он и слушать не хотел то, что говорил полицейский.
Салам поехал в Танжер. Вернувшись, он узнал, что полицейского отправили в Сахару. Известие очень его развеселило. Он пошел на рынок и купил козленка. Потом пригласил Фатму Даифу, Абдаллу с женой, двух его братьев с женами и детьми; они зарезали козленка и съели. Расходились по домам почти на рассвете. Фатма Даифа не хотела идти по улице одна и, поскольку Салам и Бу Ралем напились и не могли ее проводить, легла на кухонном полу. Когда она проснулась, было уже поздно, но Салам и Бу Ралем еще спали. Она собрала вещи, надела хаик и вышла. Подойдя к дому, где жили женщина с дочкой, она остановилась и заглянула внутрь. Женщина испугалась.
— Что тебе нужно? — закричала она.
Фатма Даифа знала, что лезет не в свое дело, но решила, что это поможет Саламу. Она сделала вид, что не замечает испуганного лица женщины, потрясла кулаком в сторону террасы Салама и закричала в пустоту:
— Теперь я вижу, что ты за человек! Думаешь, можешь меня обмануть? Послушай меня! Ничего из этого не выйдет, ясно? — И пошла по переулку, крича: — Ничего не выйдет!
Другие еврейки вышли, столпились у двери и сели перед ней на бордюр. Они решили, что если старуха поссорилась с мужчинами, больше вреда от магии не будет, потому что лишь у старухи есть сила насылать порчу. Мать девочки была счастлива, и на следующий день ребенок играл в грязи с остальными.
Салам входил и выходил из переулка, как обычно, не замечая ни детей, ни взрослых. Прошло две недели, прежде чем он сказал Бу Ралему:
— Кажется, евреи угомонились. Я утром видел на улице ненастоящую Мими.
Теперь, когда полицейский уехал, Салам снова был свободен и мог, не тревожась, с кифом в кармане ходить в кафе. Однажды он снова встретил Фатму Даифу, и та спросила его о евреях из переулка.
— С этим кончено. Они забыли, — сказал он.
— Хорошо, — отозвалась она.
Вернувшись домой, она взяла порошок из игл дикобраза, воронье крыло, семена и остальные свертки. Положила в корзинку, отнесла на рынок и продала, а на вырученные деньги купила хлеба, масла и яиц. Вернулась домой и приготовила ужин.
1961
Гиена
Аист летел над пустыней на север. Ему захотелось пить, и он принялся искать воду. Долетев до гор Кан-эль-Гар, в одном ущелье он заметил озерцо. Скользнув между скал вниз, аист опустился у края воды. Затем шагнул в нее и стал пить.
В ту же минуту, прихрамывая, к озерцу подошла гиена и, завидев пьющего аиста, сказала:
— И далек ли твой путь?
Аист никогда раньше не видел гиен. «Так вот какая она, гиена», — подумал он и принялся наблюдать за ней: ему рассказывали, что если даже капля мочи ненароком попадет на кого, он пойдет за гиеной, куда бы та его ни повела.
— Скоро лето, — сказал аист. — Я держу путь на север.
С такими словами он отошел подальше от берега, чтобы не подпускать к себе гиену. Но там было глубже, и аист чуть не упал — пришлось пару раз взмахнуть крыльями. Гиена обошла озерцо и посмотрела на аиста с другого берега.
— Я знаю, что у тебя на уме, — сказала гиена. — Ты веришь этим россказням обо мне. Но неужто у меня и впрямь такая сила? Быть может, в далеком прошлом гиены и были таковы. Но теперь мы ничем не отличаемся от прочих. Хотя обмочить тебя я бы могла и отсюда, если б захотела. Но зачем? Если не желаешь дружить, иди на середину и стой там.
Аист оглядел озерцо и понял, что нет здесь ни единого места, где гиена бы его не достала.