— Кто ты? — спрашиваю на английском.
Кстати, встроенный в игру переводчик работает просто отлично. Я только сейчас задумываюсь, на каком языке до этого разговаривала. Похоже, что на арабском, но перевод работает настолько синхронно, что ни разу даже заминок с пониманием не возникло. А вот сейчас, когда услышала английский, восприняла его как иностранный язык. Но его я еще в школе изучала, так что и без переводчика могу говорить.
Девушка, услышав родную речь, вздрагивает от удивления и в волнении просовывает руки сквозь прутья.
— Ты понимаешь мою речь? О, как же хорошо спустя столько времени вновь услышать родные слова! Я так хотела хотя бы поговорить с кем-то, кто понимает меня.
Похоже, она на самом деле давно мечтала выговориться — мне даже слово вставить не удается. Впрочем, я уже наплавалась и успела соскучиться, так что даже с НПС не прочь пообщаться. Хоть она и вроде как является косвенной причиной того, что я вынуждена на некоторое время разлучиться с повелителем, злиться на нее не выходит. Да и толку-то сердиться на неигрового персонажа? Она уже и так выглядит, словно только и ждет повода, чтобы разрыдаться.
Глава 23
Вдохновение
Чистейший и бесценный жемчуг
На дне морском в тиши лежит.
Чистейшее, цены безмерной слово
Во глубине души лежит.
Тот жемчуг, что на дне морском лежит,
Порой выносит бурная волна.
Чистейшее, безмерной мысли слово
Выносит горе с глубины, со дна.
Асан-Kайгы
Через десять минут я становлюсь обладательницей ценнейших знаний, что наложницу зовут Мария, и что она попала в плен, когда на корабль, который вез ее к будущему мужу, напали пираты и что… Дальше мой мозг просто отключается. Я просто сижу поблизости и наслаждаюсь теплом солнечных лучей, позволяя ей выговориться и думая о своем.
Постепенно мне становится жарко, и я скидываю покрывала. Девушка рядом тут же потрясенно замолкает, увидев мой купальник. Наложницы обычно купаются в специальных костюмах, похожих на платья, но на мой взгляд, в них слишком много ткани, поэтому швеи быстро соорудили по моим рисункам более привычное бикини из лент и треугольников ткани.
— Какой кошмар! — наконец восклицает новенькая. — Как они могут заставлять тебя носить такое богомерзкое одеяние!
— Эй! — мне становится даже слегка обидно.
Ну не дизайнер я, так зачем сразу называть мой купальник богомерзким?
— Вообще-то я сама его придумала. В нем намного удобнее плавать.
Девушка начинает истово креститься и торопливо шептать молитвы. Так становится еще обиднее, можно подумать, она действительно что-то ужасное увидела. Между тем новенькая еще и расплакалась, причитая, какое тут ужасное место, и что она больше не может этого выносить. Девушка настолько себя завела, что чуть ли не в транс впала:
— … богопротивно… неестественно… мерзко… Суровое наказание падет на их головы за то, что они осмелились сотворить такое! В адском пламени… — она невнятно бормочет, словно сломанное радио, и даже смотреть на нее становится жутковато.
— Замолчи! — не выдерживаю я. — Ты себе даже представить не можешь, сколько денег мне пришлось заплатить, чтобы попасть сюда! Не говори о том, чего не понимаешь!
Я вскакиваю на ноги и почти нависаю над девушкой. Хоть нас до сих пор разделяет решетка, новенькая смотрит на меня со страхом, почти ужасом, и испуганно съеживается. Как-то я слишком часто стала пугать людей, стрижку, что ли, поменять…
— Ты сама сюда? Почему? Я не понимаю, — она пятится назад, не отрывая от меня боязливого взгляда.
— Потому что… — я уже хотела сказать, что повелитель слишком красивый, и я тут только ради того, чтобы замутить с ним, но вряд ли для наложницы это прозвучит убедительно. — Тебе все равно не понять.
Да и смысл оправдываться перед этой бледной девицей, которой лучше всего жилось бы в монастыре. Поэтому я замолкаю на полуслове, пожимаю плечами и отхожу к беседке, потеряв интерес к общению с новенькой.
Через некоторое время мне снова становится скучно. Плавать уже надоело, а наложниц до сих пор держат в комнатах, даже поругаться не с кем. Интересно, как та светловолосая девушка вообще оказалось поблизости от моей «клетки»? Наверно, евнухи не досмотрели, вот она и вышла, тем более, что ни слова не понимает и не знает, почему надо было сидеть в комнате. Думаю, она теперь от меня вообще шарахаться будет.