Я склоняюсь над повелителем так, чтобы он увидел мое лицо сразу, как проснется.
Вскоре глаза Фатиха медленно открываются, взгляд кажется рассеянным и расфокусированным, пока не останавливается на мне. И вот тут я не выдерживаю и снова начинаю плакать, но на этот раз уже от счастья:
— Ты жив! — мои слезы капают на его лицо.
Повелитель тыльной стороной ладони стирает с моих щек мокрые дорожки, с трудом садится и притягивает меня к себе:
— Успокойся, хабиби, не плачь.
Я мотаю головой, не в состоянии выговорить ни слова, и начинаю смеяться.
— Госпожа Шувалова, как ваше самочувствие? — участливо интересуется один из докторов, заглянувших в палату после того, как услышал мой громкий слегка истеричный смех, — возможно, слабое успокоительное…
— Я чувствую себя великолепно! — перебиваю я его, улыбаясь, словно безумный шляпник.
И в самом деле, хватит уже рыдать, а то нос покраснеет, и глаза распухнут, превратившись в щелочки. И так еле привела лицо в норму после прошлого раза.
Фатих чуть хмурит брови, и до меня внезапно доходит, что он ни слова не понял из нашего с врачом разговора — русского языка он не знает. Каким образом я сама разговаривала с ним на арабском, а может, и вовсе каком-нибудь несуществующем на Земле языке, я понятия не имею. Впрочем, сейчас, когда я задумываюсь об этом, чужая речь кажется мне немного странной и непривычной. Я все еще помню значения большинства слов, но некоторые малоиспользуемые уже не смогу произнести. Наверное, если бы в игре я не брала уроки каллиграфии и литературы, то сейчас мне было бы куда сложнее общаться с повелителем.
Хорошо бы спросить у тех, кто создавал игру, что за язык они использовали в настройках, но задавать сейчас лишние вопросы разработчикам опасно — мы и так вызываем слишком много подозрений. Все же не каждый день они находят неучтенных, к тому же и тяжело раненых, посетителей в своей хорошо охраняемой организации. Надо бы поскорей уйти отсюда, пока они сами неудобных вопросов задавать не начали. Да и Фатиху нужно побыстрее объяснить все, и желательно, в спокойной и тихой обстановке, потому что потрясений для него и так слишком много за один день приключилось.
Глава 46
Осознание
Ты любишь милую — исток блаженства своего,
Не превращай её в кумир, в святыню, в божество.
Приходишь на свиданье к ней — любви отдайся весь.
Но слишком часто не ходи — успеешь надоесть.
Не повторяй: «Люблю, люблю», восторги умеряй.
Свиданий новых не проси, не плачь, не умоляй.
Навязчив будешь — набежит нежданная беда:
Любимая ответит: «нет» взамен былого «да».
Омар ибн Аби Рабиа
Я помогаю Фатиху подняться и вылезти из капсулы. Тело его пока еще плохо слушается, ведь он практически умер, да и новые ткани еще не могут нормально функционировать. Но врачи сказали, что это пройдет через пару дней, и никакого специального лечения не требуется, поэтому мне разрешили сразу забрать его домой.
В регенерационной капсуле он был голым, так что сейчас я помогаю ему надеть легкий спортивный костюм и кроссовки. К счастью, Фатих привык к тому, что его облачают слуги, поэтому посторонние зрители в лице врачей, которые ждут по ту сторону прозрачной двери, его не смущают. Хорошо, что идти самостоятельно он в состоянии, но я на всякий случай поддерживаю его под руку, и в таком виде мы выходим из комнаты, которая послужила палатой. Все же это игровая компания, а не полноценный госпиталь, пусть тут есть и высокотехнологичное оборудование, и несколько докторов. Однако они предназначены для того, чтобы помогать выйти из полного погружения, а не лечить смертельно раненных людей. Нам с Фатихом очень повезло, что руководство не поскупилось и наняло сюда первоклассных специалистов, иначе восстановление не прошло бы так гладко.
Повелитель напрягается, как только видит в соседнем помещении ряд регенерационных капсул вдоль стены, лампы дневного освещения, автоматически открывающиеся двери в противоположной стороне комнаты… Все это выглядит слишком уж непривычно и чужеродно для того, кто жил в другом мире, по уровню развития находящемся где-то в средневековье, или даже раньше.
Я почти в панике, опасаясь его реакции, быстро выпаливаю:
— Это всего лишь механизмы, придуманные людьми. Постарайся ничему слишком сильно не удивляться. Это просто мой мир, повелитель.
Тот на мгновение прикрывает глаза, и его лицо медленно разглаживается: