Шум стоял такой, что, казалось, это не человек упал, а какой-то комод, набитый под завязку.
- Люба? С вами всё порядке?
- Вроде бы! Не открывайте глаза! – я с болезненным стоном поднялась с пола, и уже не быстро, а практически на коленях вползла в кровать.
Когда я посмотрела на шефа, то увидела, что край его ресниц слегка подрагивает, будто глаза закрыты не до конца. Догадка осенила меня:
- Вы подглядывали! – треснула я его по плечу ладонью.
Он тут же открыл глаза, хитро мне улыбаясь.
- А вот это, Люба, нужно будет ещё доказать! Давайте спать!
Босс выключил светильник на прикроватной тумбе, и комната погрузилась во тьму. Я старалась подвинуться максимально к краю, но через какое-то время всё равно почувствовала дыхание шефа на моей шее, и тепло от его тела, словно он подполз ко мне, и сейчас находится очень близко.
- Люба, Люба, что же ты со мной делаешь!
16 глава
Люба
Я лежала, стараясь не шевелиться и имитировать сон, что было, наверное, глупо, всего через минуту после того, как легла. А также старалась понять, послышалось мне то, что сказал шеф или нет.
И что я с ним делаю? Как будто бы ничего. Это он на этих выходных будто с цепи сорвался, не ровен час, и я могу подумать, что реально ему нравлюсь и вызываю какие-то желания…Хотя, кого я обманываю…
Как-то незаметно для себя за этими размышлениями я уснула, так и оставшись с незапятнанной репутацией и честью. Когда я открыла глаза, то обнаружила, что в комнате нахожусь одна, чему даже обрадовалась. Как минимум, это означало, что я смогу спокойно, не стесняясь, вылезти из кровати.
Я успела не только вылезти из кровати, но и умыться, одеться и даже слегка подкраситься. Где же шеф? Как-то неудобно будет разгуливать в доме его родителей без него.
Осторожно выйдя на лестницу, я услышала приглушенный голоса, доносящиеся снизу. Кажется, разговаривали Вячеслав Сергеевич и его отец.
Не знаю, что меня на это сподвигло, но я, прилагая максимальные усилия чтобы не шуметь, просто присела на пол и начала прислушиваться. Я знаю, что подслушивать не хорошо и нет мне оправданий, но…
- Слава!
- Папа! Что ты ещё хочешь от меня услышать?
- Хочу, чтобы ты прекратил весь этот фарс и признался, наконец, что нет у тебя никакой девушки. Да я как её увидел, сразу понял, что это твой очередной «протест». Ну не хочешь жениться на дочери Василия Ивановича – не надо! Но цирк тут не устраивай! В следующий раз кого, карлика нам привезешь?
- Поосторожнее со словами – только и сказал начальник, а так хотелось, чтобы он полноценно за меня заступился… Я ведь говорила ему, что вся эта его идея с невестой провальная, почему он меня не послушал? Ну кто в здравом уме поверит, что такой как он, может быть с такой, как я? Мой предел – безработный Фёдор, рыгающий, пукающий и живущий у меня на иждивении, а не спортивный красавец-начальник.
- А мне Люба понравилась. Наконец-то нормальная девушка у Славы, а не какая-то тупица – кажется, вторгся в беседу Ваня, брат шефа.
Я вздрогнула, потому что кто-то дотронулся до меня рукой. Я как в замедленном режиме начала оборачиваться, боясь увидеть, кто там стоит. Оказывается, за моей спиной стоял трёхлетний сын Алисы. Как он подкрался так бесшумно?
- Вот сука – выдал он, а я уставилась на него, чуть не уронив челюсть, и только через секунд двадцать заметила, что в руках он держит сумку и игрушки. Видимо, малой предлагал мне вместе с ним поиграть с тем, что находилось внутри, но плохо выговаривал пока букву «м».
Словно в подтверждение моих слов, он протянул ко мне сумку и снова повторил: «сука».
Я смотрела на него, а он на меня. Вмиг ко мне пришло осознание, что сейчас все рассекретят, что я подслушиваю разговоры в этом доме, и я резко показала мальчику знак, чтобы он был тихим, приложив палец ко рту.
Мальчик продолжал стоять теперь уже с каким-то хитрым выражением лица.
Засранец ждал взятку за своё молчание, поняла я. Я залезла в карман, и с удивлением обнаружила там какой-то леденец. Протянула конфету парню, тот, наконец, улыбнулся, и повторил мой жест, означающий молчание, сразу же засунув леденец себе в рот. Господи, пусть леденец будет достаточно свежий, не стиранный вместе с этими джинсами, и никто не отравится.