46
Зачеркнутые стихи («Ульяновский сборник»)
После 8
[Отец в неистовстве гнетет своих детей
И чистую их радость
И наслажденье юных дней,
И окрыленну младость
Мрачит гонением, гиеною страстей, —
И юность во слезах течет невозвратимо!
Немилы нивы ей отеческих полей,
Неясен и ручей родимый…
И прелесть счастия с денницею златой
Проходят как мечта и гибнет жизни сладость,
И времени забав, беспечности младой
Предшествует всегда суровая превратность.]
47
В автографе (Сб. 1961)
Вместо 23–30
Пловец в волнах погибель зрит,
Сильнее хладный дождь шумит,
Во мраке бледный огнь мерцает,
Перун из черных туч летит.
50
Ранняя редакция Автограф ГБЛ («Лит. критик» 1939, № 2)
1
Завеса пала! в узах я
3–8
От струн расстроенной цевницы
До слуха вашего, друзья!
Быть может, вы в свободной доле,
В восторгах жизни молодой
Забыли узника в неволе,
Забыли тяжкий жребий свой?
11–13
Еще за чашей круговой
Вы ждете жизни боевой
И полны думою мятежной.
И на роскошнейших грудях
22
Вам чувства сладкой негой жжет
27
Как мрамор хладного суда
31
С усмешкой сделать вам упрек
34
Вам веет легкими крылами
39
Иль резкий темп ружья стального
45–46
Безвестной смерти под ножом
Им в мрачных сводах заключенье
48–50
От вас отгонит страшный гром —
Он грянул грозно надо мною, —
Но я от язвы лютых стрел
Вместо 55–62
Я слышал голос двуязычный
И презрел вид ее двуличный.
С каким-то адским торжеством,
В преступных чувствах закоснелый,
Враг чести с совестью немой
Злодей с продажною душой
Мне сделал укоризны смело.
С улыбкой суд ему внимал,
Улыбкой наглость ободрял
И внес в ужасные страницы
Слова наемного убийцы.
Вместо 65–77
Он с ветром в воздухе терялся…
Напрасно небо я молил:
Казалось, рок не истощил
Судьбы карающей удары.
И суд со взором алчной кары
На жертву с радостью взирал.
Чуждаясь правды обнаженной,
Он двух свидетелей искал,
Он их нашел в толпе презренной…
Тогда я с твердостью поднял
Священный щит, светильник славы,
Венков, народов и царей,
Звено общественных связей,
Закон и прежних лет уставы!
Но тщетный голос! Сей закон
В устах определенной жертвы
Был только звук немой и мертвый.
Итак, исчез прелестный сон:
И я открыл со страхом вежды,
81–82
Пловец! свиреп твой путь над бездной,
Мужайся! Жди всему конца
93–95
Где ты свободою дышал
И к жизни лучшей устремлял
Взор светлый с чистою душою.
104
Где много жертв страстей и власти
107
Под ношей скорби и напасти!
114
И вопли беспрерывной муки
117
Без сил, без памяти, без слов
123
Темницы хладные предметы!
125–128
Любимец наш и Аполлона,
Страстей высоких пылкий жрец
Сей новый берег Ахерона,
Теней жилища воспоет!..
Вместо 138–154
Воспой же дни, когда в цепях
Лежала наглая обида;
Когда порок, как бледный страх,
Боялся собственного вида,—
Воспой величие царей,
Их благость должную к народу,
В десницах их его свободу
И право личное людей!
Воспой простые предков нравы,
Отчизны нашей век златой,
Природы дикой и святой
И прав естественных уставы.
Быть может, смелый голос твой
Дойдет до Кесаря молвою,
Быть может, с кротостью святою
Он бросит несуровый взор
На мой ужасный приговор
И примирит меня с судьбою!
Быть может, кончен жребий мой…
165
Свободен духом в узах был
168
<Конец стихотворения>