Но что? ты хмуришься и отвечать готов;"Пожалуй, – скажешь мне, – не трать излишних слов;Когда на что решусь, уж я не отступаю,И знай, мой жребий пал, я лиру избираю.Пусть судит обо мне, как хочет, целый свет,Сердись, кричи, бранись, – а я таки поэт".
Арист, не тот поэт, кто рифмы плесть умеетИ, перьями скрыпя, бумаги не жалеет.Хорошие стихи не так легко писать,Как Витгенштеину французов побеждать.Меж тем как Дмитриев, Державин, Ломоносов.Певцы бессмертные, и честь, и слава россов,Питают здравый ум и вместе учат нас,Сколь много гибнет книг, на свет едва родясь!Творенья громкие Рифматова, ГрафоваС тяжелым Бибрусом гниют у Глазунова;Никто не вспомнит их, не станет вздор читать,И Фебова на них проклятия печать.
Положим, что, на Пинд взобравшися счастливо,Поэтом можешь ты назваться справедливо:Все с удовольствием тогда тебя прочтут.Но мнишь ли, что к тебе рекой уже текутЗа то, что ты поэт, несметные богатства,Что ты уже берешь на откуп государства,В железных сундуках червонцы хоронишьИ, лежа на боку, покойно ешь и спишь?Не так, любезный друг, писатели богаты;Судьбой им не даны ни мраморны палаты,Ни чистым золотом набиты сундуки:Лачужка под землей, высоки чердаки —Вот пышны их дворцы, великолепны залы.Поэтов – хвалят все, питают – лишь журналы;Катится мимо их Фортуны колесо;Родился наг и наг ступает в гроб Руссо;Камоэнс с нищими постелю разделяет;Костров на чердаке безвестно умирает,Руками чуждыми могиле предан он:Их жизнь – ряд горестей, гремяща слава – сон.
Ты, кажется, теперь задумался немного."Да что же, – говоришь, – судя о всех так строго,Перебирая всё, как новый Ювенал,Ты о Поэзии со мною толковал;А сам, поссорившись с Парнасскими сестрами,Мне проповедовать пришел сюда стихами?Что сделалось с тобой? В уме ли ты, иль нет?"Арист, без дальных слов, вот мой тебе ответ:
В деревне, помнится, с мирянами простыми,Священник пожилой и с кудрями седыми,В миру с соседями, в чести, довольстве жилИ первым мудрецом у всех издавна слыл.Однажды, осушив бутылки и стаканы,Со свадьбы, под вечер, он шел немного пьяный;Попалися ему навстречу мужики."Послушай, батюшка, – сказали простяки, —Настави грешных нас – ты пить ведь запрещаешьБыть трезвым всякому всегда повелеваешь,И верим мы тебе; да что ж сегодня сам…"– "Послушайте, – сказал священник мужикам, —Как в церкви вас учу, так вы и поступайте,Живите хорошо, а мне – не подражайте".
И мне то самое пришлося отвечать;Я не хочу себя нимало оправдать:Счастлив, кто, ко стихам не чувствуя охоты,Проводит тихой век без горя, без заботы,Своими одами журналы не тягчит,И над экспромптами недели не сидит!Не любит он гулять по высотам Парнасса,Не ищет чистых муз, ни пылкого Пегаса,Его с пером в руке Рамаков не страшит;Спокоен, весел он, Арист, он – не пиит.
Но полно рассуждать – боюсь тебе наскучитьИ сатирическим пером тебя замучить.Теперь, любезный друг, я дал тебе совет,Оставишь ли свирель, умолкнешь, или нет?..Подумай обо всем и выбери любое:Быть славным – хорошо, спокойным – лучше вдвое.
Кольна
(Подражание Occèану)
(Фингал послал Тоскара воздвигнуть на берегах источника Кроны памятник победы, одержанной им некогда на сем месте. Между тем как он занимался сим трудом, Карул, соседственный государь, пригласил его к пиршеству; Тоскар влюбился в дочь его Кольну; нечаянный случай открыл взаимные их чувства и осчастливил Тоскара).
Источник быстрый Каломоны,Бегущий к дальним берегам,Я зрю, твои взмущенны волныПотоком мутным по скаламПри блеске звезд ночных сверкаютСквозь дремлющий, пустынный лес,Шумят и корни орошаютСплетенных в темный кров древес.Твой мшистый брег любила Кольна,Когда по небу тень лилась:Ты зрел, когда, в любви невольна,Здесь другу Кольна отдалась.
В чертогах Сельмы царь могущихТоскару юному вещал:"Гряди во мрак лесов дремучих,Где Крона катит черный вал,Шумящей прохлажден осиной. —Там ряд является могил:Там с верной, храброю дружинойПолки врагов я расточил.И много, много сильных пало:Их гробы черный вран стрежет.Гряди – и там, где их не стало,Воздвигни памятник побед!"Он рек, и в путь безвестный, дальный
Пустился с бардами Тоскар,Идет во мгле ночи печальной,В вечерний хлад, в полдневный жар. —Денница красная выводитЗлатое утро в небеса,И вот уже Тоскар подходитК местам, где в темные лесаБежит седой источник КроныИ кроется в долины сонны. —Воспели барды гимн святой;Тоскар обломок гор кремнистыхУсильно мощною рукойВлечет из бездны волн сребристых,И с шумом на высокой брегВ густой и дикой злак поверг;На нем повесил черны латы,Покрытый кровью предков меч,И круглый щит, и шлем пернатый,И обратил он к камню речь:
"Вещай, сын шумного потока,О храбрых поздним временам!Да в страшный час, как ночь глубокаВ туманах ляжет по лесам,Пришлец, дорогой утомленный,Возлегши под надежный кров,Воспомнит веки отдаленныВ мечтаньи сладком легких снов!С рассветом алыя денницы,Лучами солнца пробужден,Он узрит мрачные гробницы…И грозным видом поражен,Вопросит сын иноплеменный:"Кто памятник воздвиг надменныйИ старец, летами согбен,Речет: "Тоскар наш незабвенный,Герой умчавшихся времен!"