- Глупости какие-то… - пробормотал Виктор, все еще красный, как рак.
Анна посмотрела на него пристально.
- То есть, судя по твоей реакции, первую альтернативу мы отметаем сразу?..
Вместо ответа Виктор опустил покрасневшее лицо. Но остался в кресле.
«Вот как!..» - подумала Анна.
- Хорошо. – сказала она. – Тогда я беру инициативу в свои руки. Сиди здесь, я сейчас приду.
Через минуту она вернулась и протянула сыну маленькую стопку одежды.
- Настоящая порка – это не простая процедура! – сказала она с чувством. – Тебе надо будет к ней психологически подготовиться. Так что иди переоденься. И сразу возвращайся.
Виктор нерешительно взял из рук матери приготовленную одежду, быстро перебрал ее и воскликнул:
- Это же мои старые шорты! Я их последний раз надевал, когда мне было двенадцать лет!..
- Тогда они были тебе большие. А сейчас будут в самый раз. К тому же они трикотажные. Растянутся, если что.
- А это…
- Эту рубашечку я тебе купила сегодня. А эти белые трусики тебе надо будет одеть под штанишки. Сам понимаешь, твои «боксеры» тут не подойдут. Ну а белые носки подчеркнут важность мероприятия!..
Анна вновь улыбнулась. Она чувствовала, что руководит положением, и что сын не станет ей возражать.
И еще одно удивительное чувство пробуждалось сейчас в ее душе – она ясно ощущала, что между ней и сыном начинает восстанавливаться прежний контакт. Хотя еще ничего особенного не произошло.
Может быть, это потому, что он на самом деле прекрасно понимает, что виноват?.. И готов принять наказание как должное?.. Тем более, у него был выбор. Так что никакого насилия нет и в помине. Демократия в действии!..
Виктор сопел, нерешительно теребя в руках эти самые белые трусики.
- Детский сад какой-то… - пробормотал он.
Анна спокойно ждала.
- Ладно, я сейчас приду. – сказал Виктор.
И пошел переодеваться.
Анна тем временем приготовила место для «корректирующей процедуры». На высокую тахту, стоявшую в гостиной, она положила еще и упругую подушку от кресла, и застелила ее чистой простынкой, так, что простынь свисала с тахты почти до пола. А на пол перед тахтой она положила свернутый в четверо маленький коврик. Чтобы Вите было удобно опереться на него коленями!
Рядом с ложем для экзекуции она положила широкий кожаный ремень…
Вернулся Виктор.
Анна посмотрела на него, охваченная умилением.
Виктор был хорошо сложен и рос крепким мальчиком. Никакой возрастной угловатости и голенастости в нем не было. Да и спорт влиял на него самым положительным образом. Поэтому в коротких штанишках в обтяжку, какие, действительно, обычно носят детсадовцы, в клетчатой рубашечке с коротким рукавом, которую он заправил в штанишки и белых длинных носочках он смотрелся просто великолепно.
Краснея, Виктор переминался с ноги на ногу.
- Какой ты у меня красивый мальчик! – нежно сказала Анна. – Эти штанишки и рубашечка тебе очень идут.
Виктор шмыгнул носом.
- Ну а теперь шагай в угол. – скомандовала Анна.
- Ку… Куда?.. – не поверил своим ушам Виктор.
- В угол, мой дорогой. – повторила Анна. И показала рукой. – Вон туда. Постой там, подумай, как ты попал в такое положение, и что нужно сделать, чтобы из него выйти!
- Мам, ну мне же не пять лет! – умоляюще произнес Виктор. – Ну ладно там порка! Но угол!.. И вообще, это уже не одно наказание, а сразу два. Мы так не договаривались!..
- Это кто у меня тут не слушается?.. – строго сказала Анна.
И, подойдя к сыну, она взяла его за руку и подвела к углу. Он только послушно переступал ногами.
Развернув Виктора лицом в угол, Анна отвесила ему крепкий шлепок по его обтянутой аккуратными штанишками попе, и сказала:
- Все, мое золотце. Теперь стой и думай! И не вздумай выходить, пока мамочка не разрешит!.. И не ковыряй стену. Понял?..
- Понял… - пробормотал в ответ Виктор.
Анна уселась в кресло, делая вид, что читает журнал, но на самом деле поглядывая на сына. Виктор послушно стоял в углу и молча сопел, украдкой тоже поглядывая на мать.