— Чушь собачья, — убежденно отрезал Осипов, — начитался всякой белиберды!
— Да-а? — скептически прищурился Глеб. — Ладно, Фома неверующий! Поговорим по-другому. Статистика (ей ты, надеюсь, доверяешь?!) неопровержимо свидетельствует: именно на полнолуния приходится наибольшее количество убийств, автомобильных катастроф со смертельным исходом. Сумасшедшие в дурдомах начинают бесноваться, и так далее, и тому подобное…
Осипов потер в раздумье лоб. Действительно, он читал нечто подобное.
— Ну и?.. — неуверенно промямлил Степан.
— Ну и ничего хорошего, кстати, пару часов назад я слышал, как кто-то истошно вопил неподалеку от нашего номера. Есть люди, на которых полнолуния оказывают наиболее сильное воздействие. Они становятся крайне опасны…
— Сумасшедшие?
— Не только! Но поскольку ты у нас атеист, я не буду попусту молоть языком…
Леонтьев замолчал и прикурил очередную сигарету. Во дворе проснувшийся Мамай звонко гавкал, проявляя служебное рвение. Вскоре должен был появиться благодетель-повар. Поэтому пес старался изо всех сил, доказывая, что недаром получает свой харч.
— Заткнись, сволочь! — рявкнул сиплый голос из окна второго этажа. Развели, понимаете ли, безобразие! Поспать спокойно не дают!
Сообразительный Мамай послушно замолчал и принялся ожесточенно выкусывать из шерсти блох.
Тот же день. 10 часов утра
— Ох, не могу! Помираю! Сейчас сдохну прямо здесь! — болезненно стонал Геннадий Викторович Ивлев, держась обеими руками за чугунную, трещавшую по швам голову. Президент АО «Тюльпан» сидел в одних трусах на кровати, раскачиваясь из стороны в сторону. Лицо коммерсанта распухло, глаза заплыли, из груди вместо дыхания вырывался надрывный хрип. В баню он вчера сходил, но до парилки не добрался, застряв в предбаннике, где его дожидался стол, обильно накрытый все тем же заботливым Николаем Петровичем. Дорвавшись до бутылки, господин Ивлев забыл обо всем на свете, даже о девочках, чему, кстати сказать, те были чрезвычайно рады. Впрочем, им в любом случае ничто не грозило. Господин Ивлев в течение последних трех дней наклюкивался до такой степени, что даже стоять не мог без посторонней помощи.
Какие уж тут женщины!
В настоящий момент одна из них, а именно Света, лежала рядом, брезгливо поглядывая на всклокоченного шефа.
— Умираю! Помогите! — продолжал слезливо причитать бизнесмен. Светочка, лапочка, принеси из ресторана пивка!
Слово «лапочка» звучало настолько необычно в устах обычно надменного и спесивого бизнесмена, что девушка невольно вздрогнула. Поспешно одевшись, она вышла в коридор и двинулась по направлению к ресторану.
Неожиданно дорогу ей загородил тощий прыщавый тип с блудливыми глазами…
— Какая красивая женщина, — загундосил он. — Пойдемте к нам в номер, выпьем шампанского…
Дима Разумовский, а это, как вы уже, наверное, догадались, был именно он, всю ночь страдал бессонницей. Диму терзала неутоленная похоть. Перед глазами неотступно стояли видения обнаженных женщин. Красотки кокетливо жмурились, виляли задами и принимали столь соблазнительные позы, что Разумовский подвывал от вожделения. Он беспрестанно ворочался с боку на бок, мычал и сучил ногами. Намокшая от пота подушка липла к щеке. Окончательно измучившись, Дима встал, открыл чемодан и достал одну из припасенных в дорогу бутылок. Однако спиртное не успокоило, а еще больше распалило Разумовского. Трусоватый по натуре, он внезапно ощутил себя крутым, могучим супермужчиной. «Дождусь утра и подцеплю любую, первую попавшуюся! Никуда она не денется! Бабы любят силу! С ними нечего церемониться! Брать за шкирку да тащить в постель! Чем я хуже других?» размышлял студент, периодически подкрепляясь солидными, по его меркам, дозами вина.
С этим твердым намерением Дима и пристал к Свете.
— Иди! Не ломайся! — грозно насупив брови и дыша перегаром, продолжал он. — Не буди во мне зверя!
Девушка не на шутку перепугалась. Она была от рождения робкой, пугливой. Как известно, у страха глаза велики, поэтому в настоящий момент прыщавый недоносок представлялся Свете опасным бандитом, с которым лучше не ссориться. Вместе с тем мысль о том, что придется лечь в постель с подобным типом, приводила в содрогание.
— Последний раз предупреждаю! — видя испуг жертвы, окончательно осмелел Разумовский.
Неожиданно он поднялся в воздух, нелепо размахивая руками, отлетел в сторону и врезался в стенку. Света сперва изумленно вытаращила глаза, но потом сообразила, в чем дело. Над телом поверженного Димы стоял Глеб Леонтьев и презрительно его разглядывал.
— Запомни, сопляк, — сквозь зубы процедил он. — Если женщина тебя не хочет, то нечего клеиться! Усек, заморыш?!
Чудесным образом отрезвевший Дима пробормотал нечто утвердительное. Не дожидаясь благодарности от девушки, Глеб двинулся дальше, как вдруг его остановил грозный окрик:
— Ты чего себе позволяешь?! Давно по фейсу не получал?
Заступником Разумовского оказался Валерий Авдотьев. Не то чтобы он испытывал к сокурснику особо теплые чувства, но начинающееся полнолуние подействовало и на Валеру. Правда, в отличие от господина Черкасова он не мучился ночными кошмарами, не горел жаждой убийства. Однако сделался нервным и раздражительным. Родители Авдотьева, следуя модному увлечению, отдали его в школу карате, и он дослужился аж до коричневого пояса. Правда, школа была бесконтактной, или, как говорят профессионалы рукопашного боя, «балетной». «Бесконтактные» каратисты умеют принимать красивые стойки, лихо махать ногами по воздуху и устрашающе кричать «кия» {7}. Тем не менее в настоящем бою они немногого стоят, поскольку не умеют держать удар и легко пасуют даже перед обычным уличным драчуном.
— Извинись немедленно, — прорычал Авдотьев, вставая в «кибадачи».
Леонтьев презрительно усмехнулся. Он тоже занимался карате, но не бесконтактным, а боевым, с жестокими спаррингами в полный контакт на каждой тренировке.
Опустив руки, он подошел к Валере, который, продолжая сидеть в «кибадачи», так что зад едва не касался пола, начал шипеть, подвывать и делать пассы руками, изображая боевую готовность.
— Попей холодной водички, детка, — ласково посоветовал Глеб. — Тебе вредно волноваться. Можешь описаться ненароком!
— Ки-я! — завопил Авдотьев, попытавшись нанести удар ногой {8}, и тут же, получив локтем сверху в переносицу, рухнул на пол, обливаясь кровью.
— Перестань изображать из себя Брюса Ли, — нравоучительно произнес Леонтьев. — И будь немного вежливее с незнакомыми людьми.
Из ближайших номеров высунулись головы любопытных отдыхающих.
Таким образом, первый день полнолуния начался со скандала, пока еще пустякового. Худшее ожидало впереди.
Тот же день. Пансионат «Лесной». 14 часов 15 минут
В зале ресторана висел, смешиваясь с табачным дымом, приглушенный гул голосов. Люди обедали, наслаждаясь отлично приготовленными блюдами. Впрочем, кто как. Господин Ивлев, к примеру, главным образом дегустировал спиртные напитки, причем, чтобы лучше распробовать, потреблял их сразу целыми стаканами. Периодически он приставал к насупленному подполковнику Королеву, предлагая составить ему компанию, но тот неизменно отказывался. Подполковник первым узнал неприятную новость насчет сломанного моста. С утра пораньше он, вспомнив о служебных обязанностях, решил потихоньку смотаться на работу, справедливо полагая, что президент АО «Тюльпан» с пьяных глаз даже не заметит его отсутствия. Добравшись до сломанного моста, единственного связующего звена между пансионатом «Лесной» и остальным миром, Иван Николаевич разразился такой отборной руганью, что Коля, личный шофер Ивлева, зажмурился от удовольствия и обратился во внимание, стараясь запомнить изощренные выражения, которыми намеревался блеснуть потом в компании друзей. В довершение всего зловредная стихия ухитрилась повредить телефонный кабель. Поэтому подполковник Королев и позвонить не мог в райотдел.