— Она далеко отсюда. И даже дальше, чем вы думаете. Вы, конечно, знаете такой город Тель-Авив?
— Знаю, — сказал я.
— А вы знаете там Тауэр? Конечно, не знаете. Но если от него идти прямо, а потом направо, а потом опять прямо, и зайдете за угол, то попадете как раз туда, куда вам надо. Она в госпитале.
— В госпитале?! — вскрикнул я.
— Не волнуйтесь. Я вижу немножко дальше, чем вы, и я вам скажу, что впереди все хорошо. Хотя где вы встречали еврея, у которого все хорошо? Я вижу, вы готовы лететь в Тель-Авив прямо из Краснополья. Но я вам скажу, пока такого рейса не имеется.
Мне хотелось чем-то отблагодарить мужчину, и я спросил:
— Может, я могу вам чем-то помочь? У меня есть доллары.
— У него есть доллары? Он Ротшильд! Молодой человек, поберегите эти деньги для себя. Они ещё вам пригодятся. А я, слава Богу, имею ещё здоровье и имею приличную работу.
— Кем вы работаете? — спросил я.
Мужчина удивленно посмотрел на меня:
— Я же вам полчаса говорю, кем я работаю, а вы все ещё меня спрашиваете? Повторяю: я работаю Последним Евреем! Кем еще может работать Хаим Рабинович!
Потом он вдруг стукнул себя по голове:
— До отхода вашего автобуса осталось полчаса, и ваш знакомый ищет вас по всему Краснополью, вон он уже спешит сюда, как Моня на , — и мужчина показал приближающийся старенький «».
Санька резко развернул машину возле нас и, притормозив, сказал:
— Здравствуйте, Хаим Соломонович! Извините, забираю . Его автобус через полчаса уходит. Может, вас до центра подбросить?
— Спасибо за хорошие слова, но мне спешить некуда, — сказал мужчина. — И, вообще, в моем возрасте полезно ходить пешком.
По дороге до автостанции я спросил Саньку про Рабиновича.
— Умный мужик, — сказал Санька, — во всем мастер, и плотничает, и сапожничает, и костюмы шьет, и в машинах разбирается. Я как-то ехал с ним из , и мотор заглох. Полчаса я возился, и ни с места. А он с минуту покопался в нем, и мы поехали. Я как-то ему говорю, все ваши из Краснополья уехали, а вы, наоборот, приехали. С чего это? Так он шуткой отговорился. Говорит, в каждом поселке надо одного еврея держать, чтобы не забыли, как евреи выглядят.
ДАША
Я весь день ждала, что Алик перезвонит. Но он не позвонил. Несколько раз звонила бабушка. И больше никто.
Я долго не засыпала. А потом где-то под утро задремала. Проснулась от прикосновения. Подумала, что медсестра принесла таблетки. Медленно открыла глаза и увидела . Он держал в руках Барби. И первое, что я сказала ему:
— Ой, , какой ты стал высокий!
Не знаю, почему я это сказала.
Он улыбнулся мне и сказал:
— До тебя старался дотянуться!
Я протянула к нему руки, и он обнял меня. И я прижалась к нему и заплакала.
От счастья тоже плачут.
