— Отец никогда не сдавал этот дом.
— Значит, он изменил своим привычкам.
— Я понимаю, почему. — Для такой крупной девицы голос был высокий, даже тонкий.
— Почему же?
— Вас это не касается.
Она смахнула с лица очки, открыв миру сердитый взгляд и еще кое-что. Я понял, почему отец был убежден, что ни один мужчина не способен любить ее до гробовой доски. Больно уж она была на него похожа.
Кажется, она знала об этом. Не исключено, что она постоянно об этом думала. Она провела по лицу пальцами с серебряными ноготками и стерла с него злобное выражение. Но ей не под силу было стереть уродливый костистый выступ над переносицей.
Я еще раз извинился за вторжение, а также — мысленно — за то, что она была нехороша собой, и прошел наверх. Ее жених, если это был он, мастихином накладывал на холст кобальт. Он был в испарине и полностью погружен в себя. Я остановился у него за спиной и стал смотреть. Это была одна из тех картин, про которую только автор знает, окончена она или нет. Я в жизни не видел ничего подобного; клубящаяся тучей темная масса была по краям окаймлена чем-то ярким — воплощение страха или надежды. Картина была либо гениальной, либо прескверной, — так или иначе у меня она вызывала озноб.
Автор отбросил мастихин и отступил назад, натолкнувшись на меня. Он пропах потом и краской. Обернувшись, он окинул меня угрюмым сосредоточенным взглядом. Глаза, впрочем, быстро потухли.
— Извините, не заметил вас. Все посмотрели?
— В общем, да.
— Понравилось?
— Очень. Когда вы съезжаете?
— Не знаю. Это не от меня зависит. — Вместо недавней сосредоточенности во взгляде снова появилось напряжение.
— Вы хотите съехать в августе?
— Может, и раньше.
Снизу донесся голос девушки:
— Мистер Дэмис уедет до конца недели.
Он повернулся в ее сторону с насмешливой улыбкой.
— Это приказ, госпожа полковничья дочь?
— Что ты, что ты, милый! Разве я когда-нибудь приказывала? Но ты же знаешь, какие у нас планы.
— Я знаю, какие у нас были планы.
Она ринулась к нему так, как ребенок бежит к обожаемому взрослому. Ее юбка развевалась как флаг.
— Ты что, передумал?
Он опустил голову и помотал ею. Тревога перекочевала из глаз к уголкам губ.
— Прости, детка, но я с трудом принимаю решения, особенно когда работаю. Но у нас все остается в силе.
— Прекрасно. Теперь я счастлива.
— Тебя нетрудно осчастливить.
— Ты же знаешь, как я тебя люблю.
Она забыла о моем присутствии, а может, это ее не волновало. Она попыталась его обнять. Он легонько оттолкнул ее ребрами ладоней, расставив пальцы, чтобы не запачкать ее свитер.
— Не прикасайся ко мне, я грязный.
— Я обожаю, когда ты грязный.
— Дурочка, — сказал он не особенно ласково.
— Люблю тебя, обожаю, готова съесть тебя грязным!
Она наклонилась — на каблуках она была выше, чем он, — и поцеловала его в губы. Он стоял и не сопротивлялся ее порыву, расставив руки. Он смотрел в сторону, на меня. Его глаза были широко раскрыты и печальны.
Глава 4
Когда наконец она его отпустила, он сказал:
— Вам что-то еще угодно, мистер Арчер?
— Вас зовут Арчер? — удивленно спросила Гарриет.
Я подтвердил, что это так. Она повернулась ко мне спиной, очень напомнив отца. Дэмис вернулся к мольберту.
Я двинулся из дома, размышляя, не свалял ли дурака, заявившись к ним собственной персоной. Через минуту я понял, что нет. Не успев дойти до машины, я услышал цокот каблучков по деревянному настилу. Меня нагнала Гарриет.
— Приехали шпионить, да?
Она схватила меня за руку и стала трясти. Ее сумочка из змеиной кожи упала на землю между нами. Я поднял ее и миролюбивым жестом протянул хозяйке. Она резко выхватила ее у меня из рук.
— Что вы хотите? Что я вам сделала?
— Ничего, мисс Блекуэлл. И я вам ничего не сделаю плохого.
— Ложь! Отец нанял вас, чтобы вы отвадили Берка. Я слышала вчера, как он говорил с вами по телефону.
— В вашем доме принято следить друг за другом?
— Я имею право защищаться, когда против меня интригуют.
— Ваш отец считает, что это он вас защищает.
— Тем, что пытается разрушить мое счастье? — В ее голосе зазвучали истерические нотки. — Отец притворяется, что любит меня, но в глубине души хочет мне зла. Он хочет, чтобы я была несчастна и одинока.
— Вы говорите необдуманно.
— Зато вы поступаете обдуманно. — Она чуть изменила интонации. — Шляетесь по чужим домам, прикидываетесь бог знает кем...
— Неловко получилось, согласен.
— Ага, значит, вы со мной согласны!
— Мне надо было придумать что-то другое.
— Вы циник. — Она скривила губы совсем по-детски. — Как вы только сами себя терпите?
— Я пытался выполнить задание. Потерпел неудачу. Придется все начинать сначала.
— Мне вам больше нечего сказать.
— Зато у меня кое-что для вас есть. Не хотите сесть в машину и послушать?
— Говорите здесь.
— Не хочу, чтобы нам помешали. — Я оглянулся на дом.
— Можете не опасаться Берка. Я ему не сказала, кто вы. Я стараюсь не огорчать его, когда он работает.
Она говорила, как жена или без пяти минут жена. Я поделился с ней своими наблюдениями. Ей это явно понравилось.
— Я люблю его. Это не секрет. Запишите это в вашу черную книжечку и доложите отцу. Я люблю Берка и хочу выйти за него замуж.
— Когда же?
— Очень скоро. — Она укрыла свои слова завесой таинственности. — Я не скажу вам ни даты, ни места. Иначе отец вызовет национальную гвардию.
— Вы выходите замуж, потому что вам этого хочется или назло отцу?
Она непонимающе уставилась на меня. Вопрос я задал правильный, просто у нее не было готового ответа.
— Хорошо, забудем о вашем отце, — предложил я.
— Разве это возможно? Он сделает все, чтобы расстроить наши планы. Он сам мне это сказал.
— Я здесь не для того, чтобы расстроить ваш брак, мисс Блекуэлл.
— Тогда зачем же?
— Чтобы выяснить, что собой представляет ваш жених.
— Чтобы отец использовал против него добытую вами информацию?
— Вы полагаете, кое-что может быть использовано?
— Это вы полагаете!
— Нет, я сразу заявил полковнику, что не намерен обливать никого грязью и не стану собирать факты для шантажа. Хочу, чтобы вы мне поверили.
— Думаете, я вам поверю?
— Почему бы нет? Я ведь ничего не имею против вас или вашего друга. Если вы готовы мне помочь...
— Разбежались! — Она взглянула на меня так, словно я предложил что-то непристойное. — Вы ловкач, как я погляжу!
— Просто я пытаюсь исправить совершенные ошибки. С вашей помощью можно было бы все быстро закончить. Мне и самому не больно нравится это поручение.
— Кто заставлял вас соглашаться? Вы просто хотели заработать деньги. — В ее голосе послышалось высокомерие человека, которому никогда не приходилось ничего делать ради денег. — Сколько же платит вам отец?
— Сто долларов в день.
— Я дам вам пятьсот, ваш заработок за пять дней, если вы забудете о своем поручении и оставите нас в покое.
Она вынула красный бумажник и помахала им в воздухе.
— Это невозможно, мисс Блекуэлл. Да и вам от этого не будет выгоды. Отец наймет другого детектива. Если вы считаете, что я назойлив, советую вам познакомиться с моими коллегами.
Облокотившись на белую перекладину, она молча изучала меня. За ее спиной начинался прилив, прибой усилился, и над волнами зашныряли песчаники. Гарриет спросила невидимого собеседника, расположившегося где-то между мною и птицами:
— Остались ли еще честные люди?
— Думаю, — отозвался я, — честных больше не делают.
Ни тени улыбки. Похоже, она вообще никогда не улыбалась.
— Не знаю, что сказать. Разве вы не видите, что сложилась нелепая ситуация?
— Что тут нелепого? Разве вас не интересует биография вашего жениха?
— Все, что мне нужно, я уже знаю.