Я сказал:
— Ваш приятель невиновен. Его жену убил другой человек.
— Нет!
— Да!
Слезы показались у нее из глаз, она плакала и смеялась одновременно.
— Нам надо поговорить, Энни. Давайте-ка пойдем в какое-нибудь местечко, где можно посидеть.
— Но я спешу повидаться с ним.
— Это может подождать. Какое-то время Брюс будет занят с полицией. Им нужно задать ему массу крайне важных вопросов, и сегодня впервые он станет охотно на них отвечать.
— Почему им требуется его допрашивать, если он невиновен?
— Он основной свидетель. И потом ему многое надо объяснить.
— Потому что он под вымышленным именем пересекает границу?
— Это не касается местной полиции, такими делами занимается департамент юстиции. Надеюсь, они не будут предъявлять обвинения. Человек, которого без оснований обвинили в убийстве, имеет определенные привилегии или то, что вы назвали «смягчающими обстоятельствами».
— Да, — произнесла она, — я тоже так считаю. Больше он ничего не натворил?
— Я не могу припомнить ничего такого, что можно посчитать противозаконным и наказуемым. Однако есть кое-что, что вам необходимо знать, прежде чем вы с ним встретитесь. Разрешите угостить вас бокалом спиртного.
— Боюсь, что мне от этого станет лишь хуже. Я практически совсем не спала, а мне важно не терять головы. Не могли бы мы выпить кофе?
Мы поднялись по лестнице в ресторан, и за несколькими чашками кофе я рассказал ей всю историю. Я посчитал, что она заслуживает того, чтобы знать правду.
Глядя на ее выразительное лицо, на лучистые глаза, я чувствовал, как в ее сознании эта вульгарная мелодрама превращалась в трагедию ошибок, в которых запутались все участники, начиная с Кэмпиона. Я не старался его обелить. Я считал, что она должна знать все худшее о нем, включая его необузданное желание получить деньги Харриет и то, что в известной мере он виновен в ее гибели.
Энни потянулась через стол и положила руку на мой рукав.
— Я видела Харриет вчера вечером.
— Где?
— В Гвадалахарском аэропорту, когда я зашла туда заказать себе билет. Это было примерно в половине десятого вечером. Она ожидала свой багаж в конце билетной стойки. Я слышал, как она крикнула, что чемодан у нее синего цвета, и узнала ее голос. Очевидно, она только что прилетела лос-анджелесским рейсом.
— Вы с ней разговаривали?
— Попыталась. Она меня либо не узнала, либо притворилась, что не узнает, и побежала на стоянку такси. Я не пошла за ней.
— Почему?
Энни подумала, прежде чем ответить:
— Я чувствовала, что не имею права вмешиваться в ее дела. И потом я ее немного побаивалась. Уж очень горели у нее глаза. Возможно, я неясно выражаюсь, но я видела подобное выражение у некоторых отчаянных людей.
Глава 32
Я отыскал ее в понедельник во второй половине дня в деревушке Мичоакан. У деревушки имелось второе ацтекское название, которое я позабыл. Посреди нее находилась высокая церковь, точнее говоря, храм с ацтекскими фигурами, высеченными из камня. Дорога, выложенная неровным булыжником, походившая на русло пересохшего ручья, текла мимо храма.
Нищенка в трауре встретила меня у дверей и поплелась за мной, рассказывая о своих горестях на непонятном для меня языке. Зато я хорошо видел шрамы, которые они на ней оставили. Ее лицо расцвело, она даже улыбнулась, когда я дал ей денег. Она вышла наружу, оставив меня одного с Харриет.
Та стояла на коленях на каменном полу близ алтаря. На голове у нее была черная мексиканская накидка, ребозо, и Харриет казалась такой же надменной, как изображения святых на стенах.
Когда я произнес ее имя, она поднялась с колен. Губы у нее задрожали, но она ничего не произнесла. Черное ребозо подчеркивало упрямую угловатость ее лица.
— Вы меня помните?
— Да.
Ее слабый голос был еле слышен в этом пустом храме.
— Как вы узнали…
— Местный коп сообщил мне, что вы пробыли здесь весь день.
Она нетерпеливо махнула рукой:
— Я не это имела в виду. Откуда вы узнали, что я в Мексике?
— Вас видели другие американцы.
— Я вам не верю. Вас послал отец, чтобы вы привезли меня назад, не так ли? Он обещал мне этого не делать. Но он никогда не выполнял своих обещаний, ни разу за всю жизнь.
— Это обещание он сдержал.
— Тогда почему вы последовали за мной сюда?
— Я не давал никаких обещаний ни вам и никому другому.
— Но ведь вы работаете на отца. А он сказал, сажая меня в самолет, что отзовет всех ищеек раз и навсегда.
— Он пытался это осуществить. Но теперь он уже ничего не сможет сделать для вас. Ваш отец умер, Харриет. Он застрелился утром в пятницу.