Дядя Вано почесал в затылке и подслеповато прищурился. Очки он не прихватил, а без них явно мало что видел.
Я вновь сцедила зевок в кулак и попросила:
- Давайте по порядку. Чтo случилось, кто виноват, какие меры... тьфу, что вы уже выяснили?
Тетя Бруня всплеснула полными руками.
- Так покрали вышню-то. Усю, усю мою вышню!
Вишня у забора согласно качнула зеленой веткой. Ни единой ягодки! Только несколько пятнышек птичьего помета на листьях. А ведь вчера она была густо усыпана крупными темно-красными вишнями!
Дядя Вано подсунул жене платок. Она вытерла глаза, трубно высморкалась и взвыла так, что кот подавился пойманной мышью:
- Хулиганы вареныкив лыша-а-а-ають!
- Ну будет тебе, будет, – дядя Вано поглаживал супругу по полному плечу и приговаривая ласково: - Подумаешь, вишня! Брунечка, не расстраивайся. Брунька , бутончик мой...
Я прикусила губу, сдерживая неуместный смешок. Бутончик! Ρозан, м-да.
Тетя Бруня, впрочем, млела. Залилась румянцем и смотрела на мужа влюбленно. Выглядело это донельзя умильно, поскольку гордый степной орел (дядя Вано происходил из старинного рода птиц-оборотней) был на голову ее ниже. От хищных птиц ему досталась разве что гордая фамилия Сапсанидзе и похожий на клюв нос в придачу. Даже говорил он без акцента. Обычно оборотни слегка рычат, шипят или мяукают даже в человеческoм облике. Но речь дяди Вано была на удивление правильной.
- Любый, ты дийсно не засмутывся? Я ж хотила тебе варенычкамы пригостыты... Сьогодни в нас такый день!..
- Что ты, Брунечка, - ладонь мужа соскользнула ей пониже спины, огладила ласково. - Я на рынок схожу, мясца куплю. Такой шашлык будет!
Он причмокнул и мечтательно закатил глаза.
- Алэ ж варэныки...
Впрочем, сопротивление ее слабело.
- Какой день? - вмешалась я, прерывая это милое воркование. Тетя Бруня непонимающе захлопала глазами, явно потеряв нить разговора. - У вас сегодня праздник? День рождения?
- Выше бери! - гордо приосанился дядя Вано, задрав свой нос-клюв. - Γодовщина свадьбы у нас, а! Тридцать лет мы с цветочком вместе...
И они влюбленно переглянулись.
- Поздравляю, - пробормотала я и украдкой почесала зудящий кругляш комариного укуса.
Вареники было жаль. Где я теперь ещё такую вкуснотищу поем? Раньше их готовила Дис, а теперь...
Я потерла лоб, отгоняя неприятные воспоминания. Подумаешь, вареники! В конце концов, можно заказать их в каком-нибудь кафе. И уже шагнула на веранду, когда в спину мне, как топор, долетел вопль:
- Алэ хто ж вышню покрав?!
Хороший вопрос. Главное, чтoбы сама тетя Бруня не кинулась искать вора и чинить над ним суд и расправу. Как пишется в полицейских протоколах: телесные повреждения средней тяжести (не зверь же Брунгильда Марковна, чтобы кости ломать!), нанесенные тяжелым тупым предметом (скалкой) на почве личных неприязненных отношений.
- Брунечка... – с ласковой укоризной вновь заворковал дядя Вано, приобнимая жену за талию. Размаха рук ему не хватало, однако дядю Вано это не смущало.
Брунгильда Марковна лишь величаво отмахнулась пухлой ручкой, чуть не заехав милому по уху.
- Злодий мае сыдиты в тюрми!
Тут я согласна. Преступник должең сидеть в тюрьме. Но ведь не за кражу вишни!
- Да как ты его найдешь?! - повысил голос дядя Вано.
Назревала супружеская ссора.
- Нехай полиция його шукае! - приосанилась тетя Бруня и уперла руки в крутые бока. - То йих робота!
Я мысленно перевела. Вора должна искать полиция, это ее работа? Очень, очень здравый подход.
***
Она появилась у меня на пороге три часа cпустя, с блюдом, накрытым вышитым полотенцем. Тетя Бруня сняла бигуди и приоделась: сменила ситцевый халатик на шелковое синее неглиже, отделанное розовым гипюром. На ногах вместо растоптанных тапок красовались шлепанцы на каблучке, с мехом и блестками. Просто танк в кружевах!
- Ось, пригощайся.
М-м-м-м, блинчики! В желудке требовательно заурчало, но интуиция уже сделала стойку. Сдается мне, не по доброте душевной тетя Бруня наготовила вкуснятины.
- Спасибо.
Я взялась за край блюда, но тетя Бруня не торопилась отпускать его сo своей стороны.
- Тут таке дило... Ты ж наче з полиции?
К гадалке не ходи, сейчас попросит найти вора.
Соблазн отпереться, мол "я не я и фуражка не моя" был подавлен в зародыше. Домовой всегда на посту!