Снейп согласно кивнул и тоже поднялся на ноги. В его душе царил абсолютной холод.
— И ещё, Северус, — уже на пороге сказал Дамблдор, в последний раз посмотрев на декана Слизерина, — посматривай за своими студентами, боюсь, некоторые из них вскоре узнают о случившемся. Гарри сейчас небезопасно находиться среди них.
— Я знаю, Альбус, — Снейп сам поразился, насколько безжизненно звучит его голос. — Нам ещё нужно подумать, что делать с самим Поттером. Боюсь, он будет не совсем в порядке после того, как Арчера, как Арчер… хм…
— Конечно, — Дамблдор открыл дверь, и оба волшебника вышли в пустой тёмный коридор. — Доброй ночи, Северус.
Тот ничего не ответил, в полнейшем молчании отправившись в подземелья.
*
Он не был уверен, что именно его разбудило: солнечный свет, пение птиц за окном, чьи-то приглушенные голоса… или кошмарная головная боль? Сознание медленно прояснялось, но Гарри толком даже не мог понять, где находится. Не мог вспомнить, как уснул. Ему нужно было куда-то идти. Нужно было торопиться. Но куда? И зачем? Что произошло?
Память подбрасывала странные образы, все они были мутными и расплывчатыми и казались совершенно бессмысленными: его собственное отражение с белыми, как снег волосами, холодная рука, опустившаяся ему на глаза, бескрайний океан и покачивающаяся на волнах лодка из стекла, странное существо, сидящее в этой лодке напротив него, поваленное дерево, серая мгла. Должно быть сон? Гарри сосредоточился. Он вспомнил, как они влезли в кабинет Грюма, и как выяснилось, что Грюм — это Крауч младший. Помнил допрос Пожирателя смерти. И чувство вины, разъедающее душу. В чем он был виноват? Всё будто заволокло туманом. Почему он так отвратительно себя чувствует? Что с ним случилось? Разве с ним что-то случилось? В памяти всплыло бледное лицо Тома и его взгляд, полный страха и растерянности. По телу прокатилась дрожь. Том. Ну конечно же! Том он…он…
У Гарри перехватило дыхание. Он должен был проснуться, прежде чем взойдет солнце! Должен был успеть до рассвета! Потому что Снейп сказал, что Том не доживет до утра. Потому что если лодка исчезнет и он провалится в сон, Тома уже нельзя будет спасти.
Утро. Уже утро. Он опоздал. Опоздал. Что бы он ни должен был сделать, он опоздал.
«О нет, нет, нет, нет», — Гарри не хотел открывать глаза. Не хотел впускать в сознание солнечный свет. Он хотел лежать так целую вечность, закрыв глаза и притворившись, что всё ещё можно исправить. Что Том не умер этой ночью.
Вокруг было тихо. Очень-очень тихо. Ужасно тихо. Только тиканье часов сводило с ума. Гарри начал задыхаться и сделал глубокий судорожный вдох, за ним ещё один. Неизвестность сводила с ума, но ему было слишком страшно открывать глаза.
Тихо скрипнула, открываясь, дверь, послышались негромкие шаги и звяканье стеклянных флаконов с зельями на подносе.
— Как вы себя чувствуете? — голос мадам Помфри казался напряженным и встревоженным.
Гарри не знал, что на это ответить. Он даже не понимал, почему она разговаривает с ним. Он же лежит с закрытыми глазами. Разве не похоже со стороны, будто он спит? Прежде чем он успел что-то сказать, раздался второй голос. Он был очень тихим и Гарри не расслышал ответа, но этот голос оборвал все остальные мысли и заставил Поттера, забыв о собственном страхе и терзающей голову мигрени, резко распахнуть глаза. В десяти шагах от него, тихо разговаривая со школьной медсестрой, сидел Том. Живой.
Глава 23. Потерянные воспоминания
Гарри сидел на стуле возле кровати и наблюдал, как Том, чуть нахмурив брови, рассматривает собственные руки с каким-то отвлеченным любопытством.
Том был жив. Том был в полном порядке. Мадам Помфри уже сто раз всё перепроверила и констатировала, что яда в крови больше нет. На Арчера она при этом смотрела так, словно тот у неё на глазах восстал из могилы. Впрочем, не она одна. Ни Снейп, ни Дамблдор, ни сам Гарри не могли понять, что спасло жизнь Тома. Чудо? Очень вряд ли. Тогда что? Гарри уже построил с тысячу безумных теорий, но разумного объяснения так и не нашел.
Он совсем не понимал, что случилось. Но он был рад. Он был счастлив. Безумно, бесконечно счастлив. Остальное не имело значения. Остальное было не важно. Совсем не важно. И к чёрту это необъяснимо гадкое чувство в груди, расползающееся холодом по всему телу. К черту надоедливый внутренний голос, который шептал, что всё совсем не так хорошо, как он полагает, что случилось нечто непоправимое. Ведь ничего плохого на самом деле не произошло. Небо не рухнуло на землю, мир не уничтожен. Все живы. Всё прекрасно! Прекрасно? Гарри скривился. Отчего же тогда так паршиво на душе? Его без конца преследовали расплывчатые, неясные воспоминания, чувства, что он должен был что-то сделать. Что-то ужасное. И именно это спасло жизнь Тома. Но Гарри не мог вспомнить, что это было. Возможно, ему просто приснился кошмар? Возможно, он просто перенервничал прошлым вечером?