— Давайте подождем ее здесь, — робко предложила Вера. — Не хочется с ней в лавке толкаться.
— Да она пока не перемоет нам косточки, из магазина не вывалится!
— Думаешь, наше присутствие ей помешает? А не будет рядом нас, так, может быть, и забудет, что нас видела. Возрастная деменция налицо, как я понимаю, — поставила диагноз Надя.
— Что-то мне не по себе от этой деменции, — поежилась Вера.
— Не куксись, подруга, — рассмеялся Александр. — Да мало ли Никольских в нашей стране! Тут куда не плюнь — то Рождествено, то Никольское. Раньше народ не шибко грамотный был. Вот и давали названия какие придется.
— Не скажи! Есть такие чудные названия, что никогда бы не догадался так назвать.
Разговор не клеился, и все замолчали, рассматривая окрестности. Около магазина паслась привязанная к колышку коза. Она мирно щипала травку и с интересом разглядывала скучающих ребят. Двое мальчишек пробежали друг за другом, махая палками. Где-то замычала корова и была обгавкана целой улицей.
— Оживленная деревенька, — заметила Вера. — У нас поспокойнее будет.
— Мне тоже спокойствие больше нравится, — поддержала Надя. — Чего это коза так на нас уставилась? Вдруг она подумает, что мы на ее территории, и кинется на нас?
— Не бойся, она привязана, — заметил Александр.
— Ага, удержит веревочка такую…
За разговором ребята не заметили, как на крыльце магазина появилась старушка. Медленно переставляя ноги на одну ступеньку, она спустилась и поковыляла прочь, приговаривая что-то себе под нос, но, проходя мимо, она не преминула еще раз обозвать ребят нехристями. В котомке у нее угловато выглядывали края коробки то ли с сахаром, то ли с печеньем. Ребята проводили взглядом сгорбленную, но бодро ковыляющую, фигуру, пока та не скрылась за поворотом.
— Что встали? — вернул всех в чувство Александр. — Или не верите, что бабка ушла?
За магазинным прилавком красовалась полная женщина в не очень чистом белом халате, едва сходившемся на ее объемных формах. Румяные щеки, ярко накрашенный рот и черные брови наводили мысль о массе косметики, заменившей ей настоящее лицо.
Она настороженно посмотрела на новых покупателей, не сводя с них тяжелого взгляда. Алексей поежился и хотел выйти, но подумал, что в глазах девушек будет выглядеть некрасиво. Он напустил на себя безразличный вид и стал рассматривать незамысловатую витрину. В охлаждаемом пространстве под стеклом лежали сырки «Дружба» и большой шмоток сала. Полки за продавщицей была побогаче: снизу лежали буханки черного хлеба и батоны, повыше стояли трехлитровые банки сока и была сложена пирамидка из консервных банок, еще выше стояли пачки сигарет. Крупы и макароны были поставлены на витрину, рядом с сахаром. На каждом товаре красовался бело-голубой ценник, выписанный от руки красивым почерком и заверенный печатью.
Вера не стала терять времени:
— Четыре буханки хлеба, два батона, гречка…
— Гречки нет.
— Тогда перловка, макароны два кило, манки килограмм, пачка сахара, пачка соли и спички.
— Сайру еще, пару банок, — дополнила Надя.
— Все? — продавщица ловко кидала на весы скрученные из бумаги кульки, а потом писала на них цены.
— Пачку «Космоса», — Александр высыпал из кармана четыре десятикопеечные монетки.
— Унесете все? — усмехнулась тетка. — Как на свадьбу набрали!
— Запросто! — Алексей развязал шнурок зеленого брезентового рюкзака и принялся засовывать туда продукты.
— Вы не подскажите, где нам врача найти? — вспомнила Надя.
— Фельдшера-то? По центральной улице пойдете, так дом с табличкой и увидите. Аккурат успеете, если сейчас пойдете.
— Да что я, маленький, чтоб здоровым по докторам бегать? — зашептал Александр.
— А это ты как раз у доктора и узнаешь, — Надя подтолкнула его к выходу. — Не бойся, мы тебя проводим.
Как и предсказывала продавщица, небольшой домик с надписью «Сосновский Фельдшерско-акушерский пункт» обнаружился почти сразу, стоило ребятам выйти на центральную улицу.
Пожилая женщина осмотрела синяк на шее парня и, вздохнув, объявила, что это укус.