— Надолго встали? Ночевать в лесу не самое лучшее решение.
Упоминание о ночи подействовало на девушек лучше всяких уговоров. Без разговоров они быстро пошли вперед, подхватив котомки, но постоянно вздрагивая и оглядываясь при каждом подозрительном звуке. Александр и сам вертел головой постоянно, опасаясь, что та неизвестная тварь подберется сзади. Знакомиться с ее клыками совсем не хотелось.
Как назло, вдоль дороги не валялось ни одной подходящей палки, а срезать молодое деревце без ножа задачка была не из простых.
Тварь, прозванная им «орангутангом», кружилась неподалеку. Александр иногда видел мелькающую между деревьями фигуру, то приближающуюся так, что вот-вот будто нападет, то отдаляющуюся, как будто убегает насовсем.
— Ой, смотрите! — крик Нади заставил его быстро кинуться вперед и встать перед девушками.
Он ожидал увидеть приближающегося зверя, готового вот-вот кинуться на них, но дорога, на сколько хватало взгляда, была пустынна.
— Там, около кустов… — вполголоса подсказала Надя.
Молодая косуля лежала около обочины, неестественно вывернув голову. Шея ее была разорвана, но крови вокруг не наблюдалось. Труп был свежий, от него еще непередаваемо веяло жизнью, той особенной энергетикой, которую можно только почувствовать шестым чувством.
— Крови нет… Что же это за тварь?
Александр обернулся и бросил быстрый взгляд на побелевшие от страха лица девушек.
— Ее подбросили специально, — твердо произнес он. — Чтобы нагнать на нас страх.
— Что же нам делать?
— Мы тоже так… будем?
— Раз оно старается нас напугать, значит само нас боится, — Александр постарался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.
Понимая, что неизвестность — лучший проводник страха, он лихорадочно соображал, что выдать на этот раз. Понятно, что тема про сбежавшую обезьяну себя изжила, но что можно предложить взамен?
— Это чупакабра! — выдал он неожиданно для самого себя.
На память пришла публикация из журнала «Науки и жизнь», посвященная таинственной гибели домашних животных в Латинской Америке. Его нисколько не смутило, что та находилась почти с другой стороны Земли. Симптомы похожи? Похожи! А чем мы хуже какой-то там Америки?
— Ворует у крестьян скот разный, домашних животных и пьет их кровь. Чтобы нападал на человека, случаев не было, — продолжил он менторским тоном, как будто объяснял нерадивым студентам прописные истины.
Но, все-таки, весомым аргументом в его пользу послужили не знания, а приличных размеров дубина, которую ему повезло обнаружить неподалеку. Александр схватил ее двумя руками и сделал пару взмахов перед собой. Краем глаза он увидел, что девушки перестали дрожать, как листья на осеннем ветру и их лица стали приобретать естественный цвет.
— Держитесь за мной, — скомандовал Александр. Не теряйте бдительности, мы скоро уже будем дома.
Идти приходилось гораздо медленнее. Девушки словно приклеились сзади, хватаясь за рюкзак и наступая на пятки. Поначалу им казалась засада за каждым кустом и парню приходилось то и дело останавливаться, чтобы развеять их страхи.
— Вон там что-то шевельнулось, — дрожащим голосом говорила одна из них, показывая на придорожные заросли. — Мы дальше не пойдем…
— Оставайтесь на месте, а я пойду на разведку, — соглашался Александр.
— А как же мы? Ты бросишь нас здесь?
— Но мы же не будем стоять здесь до вечера?
Упоминание о приближающейся темноте действовало отрезвляюще, и девушки соглашались идти на риск, но за спиной парня. Как всегда оказывалось, что их страхи были напрасны и путь продолжался. До следующих темных кустов.
Но за одними действительно скрывался зверь. Только «чупакабра» не стал дожидаться пока ребята приблизиться поближе. Уверенный в своих силах он выпрыгнул на дорогу и помчался навстречу, набирая скорость.
Девушки взвизгнули и кинулись в стороны. Поблагодарив бога за то, что они не повисли на его плечах, Александр сбросил рюкзак и половчее перехватил двумя руками дубину. Всплывшее не к месту воспоминание детства об игре в лапту, заставило его улыбнуться и почувствовать себя уверенней. Выставив вперед ногу и отведя руки назад, он приготовился ударить что есть силы, чтобы завершить схватку одним ударом, потому как в ближнем бою зверь представлялся сильнее.