— Мне кажется у нее привкус машинного масла, — начал первым Миша-маленький.
— Солидола, — поправил Миша-большой.
— Это привкус железа от консервной банки, в которой была тушенка.
— Нет, это искусственная крупа, эрзац, — возразил Николай, облизывая ложку.
— Сам ты эрзац, — обиделась Вера. — Съели за милую душу, а теперь критику разводите.
— Вот-вот, — поддержала Надя, — изменение вкусового обоняния произошло от обжорства. Так всегда — когда голодный, вкусно, а как объешься, думаешь, что ни за что не стал бы есть эту гадость. Такая защитная реакция организма от переедания. Только у вас она что-то запоздалая.
— Тормозная, — подсказал Алексей.
— Имеем право, — важно кивнул головой Миша, — по причине ударного труда. Эй, менестрель, ты сыграешь нам колыбельную перед сном?
— Идите к черту, — отмахнулся Александр, — я еле дышу. Определенно в кашу добавлен какой-то усилитель вкуса!
— Лавровый лист, перчик, — пожала плечами Вера, — соль еще.
— Не надо о еде, прошу вас, — простонал Николай. — Пойду на боковую, пока все обратно не попросилось.
Вскоре примеру Николая последовали остальные. Алексей лично запер входную дверь, для уверенности дернул несколько раз за ручку и хотел пройти к спальнику, как был остановлен Александром.
— Покурим? — кивнул тот на выход.
— Только что дверь запер, — буркнул Алексей. — Пошли, если не терпится подышать отравой.
Вечер встретил сырой прохладой, навалившейся сразу за порогом и медленно заползающей за воротник. Вокруг ощутимо стемнело. На небе зажглись первые звезды, а деревенские домики светились желтыми квадратиками маленьких окон, бросающими робкий свет на быстро темнеющую улицу.
— Слышишь? — прервал молчание Александр после первой затяжки.
— Что слышишь, тишину? Да, обалденное чувство! Непривычно после городской суеты, правда?
— Издеваешься?
— Ни капельки. Что я должен слышать?
— Лай собак, например. Ты слышал хоть одну собаку в деревне?
— Не прислушивался. Из-за такой глупости ты меня вытащил из дома? — Алексей поежился и повернулся к двери, но Александр ухватил его за руку.
— Это не все, — торопливо вполголоса произнес он, нервно оглянувшись в подступившую темноту, — петухов мы не слышали ни утром, ни вечером, кур не видели ни одной, как и коров. Можешь себе представить, что мы строим коровник в деревне, где нет ни одной коровы! Я уже не говорю про коз, овец и прочую живность.
— Ну и что ты хочешь этим сказать?
— Не знаю… Не разобрался еще, но, сдается мне, что все здесь бутафория, вот что! Я ведь тебе не рассказывал о встрече на речке, когда ты оставлял меня с Коляном колоть дрова?
— Работал с прохладцей, я посмотрю.
— Не в этом дело. Дело в том, что я, кажется, видел того, кто реально живет в этой деревне!
— И кого же?
— Черта!
— Тьфу на тебя, — рассмеялся Алексей. — Ты эти страшилки девчонкам нашим рассказывай. По-твоему получается, что черти построили для нас деревню и платят за ее достройку? Так это же не черти, а ангелы какие-то. Или в их преисподней деньги некуда девать стало?
— Не знаю, — растерянно пожал плечами Александр, — я с этой стороны как-то не подумал…
— Председатель сказал, что коровы на дальнем пастбище. Стадо перегонят к деревне, как только мы достроим коровник. Все, пошли спать, — Алексей обернулся в дверях. — Не забудь понадежнее закрыть дверь.
Про дверь Алексей мог не напоминать. Александр подошел к поручению ответственно. Поначалу он просто закрыл дверь на крючок. На самодельный крючок из толстой проволоки, который вставлялся в петлю, согнутую из такого же металла. Конструкция вполне надежная, если кто-то подергает дверь, чтобы проверить дома ли хозяева или нет.
К сожалению, дверь, как и все остальные в деревне, открывалась внутрь, и, если же этот кто-то возжелает проникнуть в дом, то попросту вышибет ее ударом ноги. Александр подергал запертую дверь и задумался. Нужно было сделать так, чтобы нечто мешало распахнуть дверь настежь. Что?
— Лавка! — хлопнул он себя по лбу.