Обещанная кухня представляла собой легкую пристройку к столовой с покрытой копотью небольшой печкой, тупой двуручной пилой и такой же топор с расхлябанным топорищем. Еще около кухни была навалена куча сырого горбыля и обрезков свежих досок.
Холодная печь никак не хотела разжигаться. Отсыревшие доски то принимались гореть, то тухли, заволакивая кухоньку удушливы серым дымом. Девчонки по очереди выбегали на свежий воздух, чтобы отдышаться, и снова кидались в дым, проклиная горе-строителей, сложивших никчемную печь.
На помощь пришли ребята, но и им пришлось долго кочегарить, раздувая тонко нарубленную щепу. В конце концов, борьба за огонь увенчалась успехом, и пламя нехотя занялось, заставляя возмущенно потрескивать сосновые досочки.
— Тебе бы помыться, — с сочувствием покачала головой Надя, пытаясь протереть мокрым полотенцем лицо Александра.
— Что интересно, — подал голос Николай, разглядывая себя в зеркало, — раздували огонь мы оба, а лицо негритянской национальности только у одного.
— Что ты имеешь против дружбы народов?
— Против дружбы — ничего, Сане даже идет. Будет не просто гитарист, а джазмен. Наверняка где-то в местном клубе пионерский горн завалялся, — Николай изобразил игру на трубе, как на саксофоне.
— Насчет клуба Макарыч ничего не говорил, а вот про речку упоминал, — вспомнила Вера.
— Точно, пойду окунусь, — кивнул Александр, — а ты, раз такой чистый, поколи то, что мы с тобой напилили.
Александр ушел, прихватив мыло с полотенцем, а Николай, взяв в руки топор, долго вертел его в руках, прикидывая, как им пользоваться, чтобы не покалечиться. Он даже немного позавидовал сбежавшему другу — ведь лучше иметь закопченное лицо, чем пораненную руку или ногу.
Кое-как закрепив болтающееся топорище, он попробовал стукнуть тором по доске. К счастью, доски были тонкими и пару ударов топор выдерживал, а потом снова начинал болтаться на ручке, норовя выскочить при очередном взмахе. Приходилось прерываться, чтобы все наладить и начинать заново.
Николай успел расколоть всего несколько досок, как появился Александр. Отмытыми него были только глаза и лоб, а по щекам и на носу красовались черные разводы размазанной сажи.
Николай хотел было пошутить по поводу его внешности, но Александр приложил палец к губам и поманил его жестом отойти в сторону. Несмотря на комичное лицо, в его глазах Николай прочитал нечто, отбившее желание насмехаться.
— Что случилось? — вполголоса спросил, как только они отошли за угол кухни. — Конфликт с местными?
Александр помотал головой и быстро произнес:
— Ты только девчонкам не говори.
После этих слов он замолчал, собираясь с мыслями.
— Чего не говорить? — не выдержал Николай. — Не томи уже, раз начал — договаривай!
— Черта я видел, вот что! — нервно выпалил тот.
— В зеркало что ли заглянул? — хохотнул Николай. — Хорош разыгрывать!
— Ты можешь быть серьезным? — обиделся Алексей. — Я к тебе, как к другу, а ты…
— Постой-постой! Я серьезен, как никогда, но ты послушай себя!
— Я знал, что ты не поверишь. А я видел!
— Хорошо, успокойся. Расскажи толком, что произошло, какого черта ты видел?
— Не знаю, может и не черт это был, а еще какая нечисть… В общем, пошел я, как ты помнишь, искать речку. Только чего ее искать, если она вон, по краю деревни протекает. Небольшая речка, но русло глубокое промыла. Берега получились заросшие и высокие. Когда я начал спускаться, то больше думал, как бы не скатиться ненароком в воду. Двигаюсь себе вниз понемножку, выбираю место куда ногу поставить. А когда голову поднял, вижу, что впереди меня на берегу стоит по колено в воде деревенская женщина. Рядом с ней стояла корзина, и я подумал, что она полощет белье. Я кашлянул, чтобы привлечь ее внимание и хотел было поздороваться, но тут она повернулась ко мне лицом.
Александр нервно сглотнул.
— Ты не представляешь, какое я увидел страшилище!
— А-а-а, — с облегчением выдохнул Николай, — надо было накатить стакан перед этим и все было бы в порядке. Или не хватило бы стакана?
— Ты не понимаешь, — горько вздохнул Алексей. — На ней не было лица. То есть было, но нечеловеческие.