Такая бесконтрольная мощь в паутину которой попало бесчисленное множество разумных в купе с десятками и десятками лет. Не минуемо приведёт лишь к одному результату.
— Смотрите! Смотрите! Золото, да как много! Сколько же его там! Целая гора! Срань господня! Мы, мы…Я!!! Я богаааааааааат! — Последнее слово руссландца донеслось удаляющимся воплям. Когда он, забравшись на обветшалые ограждения самолично отправился в полёт.
Золотой массив появившийся из неоткуда по среди тёмного копошения пленённых. Действительно больше напоминает гору, которая даже сейчас продолжает расти словно предлагая всё больше и больше, за жизни новых пленных.
Какой-то десяток метров отделяет людей от несметного богатства, которое и за несколько жизней не истратить. Продолжая расти и приближаться к мосту. Вот несколько золотых самородков, не выдержав давления подлетели в верх упав прямо под ноги.
Секунда, другая и презренный метал нашёл своих хозяев. Те, кто не успел с завистью смотрят на товарищей и с жадностью на всё продолжающую расти гору. Не которые уже подошли опасно близко к краю привлечённые золотыми переливами.
Кто оказался сильнее духом, или же попросту умнее. Накинул верёвки на ослеплённых жаждой наживы, оттаскивая тех подальше.
— Лукавый искуситель наслал лживые грёзы. Молитесь, дети мои и его козни минуют!
— Грёзы, говоришь. Как по мне золото вполне настоящие. — Гавел, покрутил в пальцах один из самородков.
— Вещи убитых они сбрасывали туда. — Губернатор кивнул в сторону жижи. — Если так поступали с каждой вещью, каждого разумного угадившего туда. То всё это золото лишь крохотная его часть.
— Может быть. Только почему вдруг люди утратив разум готовы сигануть за ним в низ?
— Люди? — Переспросила Евдокия. — Ты, наверное, хотел сказать руссландцы.
— На что это ты намекаешь?
— Намёки, это ужимки Дьявола. Я говорю прямо. Из истинно верующих… — Евдокия сделала паузу добавляя. — и селян. Некого не одолела жажда наживы.
— Если Губернатор прав и вниз действительно отправляется каждая из вещей попавших в эту ловушку. То у трясины найдётся, что предложить и вам. Так что всё ещё впереди. Думаю, вы не хотите сего. Поэтому предлагаю поторопится.
Уже в конце пути, когда экспедиция преодолела мост сделав небольшой привал. Созерцая ранее скрытую сторону холма. Которые ныне ровно отсечена, словно гигантским ножом обнажив нутро возведённых там построек.
— Можно сказать одно твои люди истинно верующие. Этого у них не отнять. — Смотря на обнажённые коридоры и галереи идущие или же ушедшие в пустоту за своей исчезнувшей частью.
— Их души были ослеплены, лже ведениями. — Вяло огрызнулось Евдокия полу лёжа на свёрнутом одеяле.
Женщина побледнела, щёки впали, а недавно сменённый балахон в новь залит кровью.
«Будь проклята, эта топь!»-: закрыв глаза безмолвно прокричала она. Сразу же каясь в не угодных богу словах.
Следующим, что явила топь оказался ангел. Величественный и прекрасный, явившийся во вспышке божественного света. Выглядел он как широкое колесо, пересекающее другое колесо. Обода были высокими и устрашающими, и все четыре обода были полны глаз со всех сторон смотрящими прямо в души. И шесть огненных крыльев: двумя он сокрыл истинный лик, двумя покрыл место подле себя, не касаясь грешной земли, а два других позволяли ему парить, закрыв собой половину небосвода.
Узрев посланника божьего фллагианты слепо устремились к нему раскинув руки. Так и сгинула почти четверть всей паствы. Покинула бренный мир ещё больше, если бы не Евдокия.
Вздев руки вверх, запрокинув голову свела ладони вместе оглушив и ослепив своих последователей. Потеряв возможность внимать зову те повалились, разбивая головы о плиты моста. Каясь в своей слабости перед искусителям, моля им вернуть свет господа и звук молитв во имя его.
Истратив больше сил чем, она могла себе позволить. Путь придётся продолжать, полагаясь лишь на людей. Причём не своих. Цель должна быть достигнута во чтобы это не стало.
Стен у комплекса, к которому подошли люди не было. Собственно, зачем они, если в незапамятные времена, это место являлось речным островом. Аналог Земной академии наук.
У входа, людей встречает огромная статуя кушана раскинув руки, словно желая обнять старых друзей. Всеми четырьмя сразу. Голову изваяния венчает бронзовая маска с острыми метровыми лучами, расходящимися в разные стороны. На поясе каменная книга, а на груди медальон с изображением древа по верх которого, пересекаясь лежат, свиток и ключ.
Остров сильно отличается от всего остального города. Настолько сильно, что можно подумать, будто сие место было построено не только в другую эпоху, но и другой цивилизацией. С иным взглядом на архитектурное искусство.
Весь академический комплекс представляет собой единую постройку из извилистых концентрических кругов. Стены, это сокрытые дороги. Изгибы, это места для площадок, парков, арен. Внешние переходы между этажами плавно касаются нижнего круга, устремляясь вверх поддерживаемыми колоннами.
Надстройки по верх комплекса не превышают нескольких этажей. Имея исключительно круглую или же овальную форму в различных вариациях. Соединены они галереями, протянутыми по всюду.
Сам комплекс выполнен из бело-голубого камня без единого стыка. Словно он был отлит в единой исполинской форме. Пристройки же окрашены во все оттенки древесного цвета. Дорожки, лестницы, переходы сплошь имеют желтоватый оттенок.
На противоположном конце архитектурного творения. Последний круг, словно не желая становится завершением строения взмывает вверх под тридцатиградусным углом отрываясь от остальной постройки, образуя полую дугу диаметром метров пятнадцать.
Здесь нет, не единого шпиля, не башни, не лукообразных куполов, так любимые кушанами. Даже привычные углы и острые края отсутствуют, будто, не существуя для создателей. По мимо этого здесь нет, и пяди того буйства растительности, что присуща всему остальному городу. Тут парки и сады увяли, пыль и прах не обратились в землю, пустые помещения не стали домом новых призванных или сотворённых существ.
Всё вокруг могло стать нетронутым памятником ушедший эпохи. От того обиднее наблюдать за варварскими разрушениями. Целые помещения, залы и даже улицы просто пропали в небытие. Однако вокруг не единого камня, не единой выбитой ставни или сожжённого дерева. Лишь глубокая пыль, памятник великой инженерной мысли и его уродливые шрамы.
— И так, разделимся. Охватим большую площадь, быстрее найдём искомое. Кому улыбнётся удача, тот позовёт остальных.
— Не торопись женщина. Мы все прекрасно знаем, что кто будет первым, тому уже не будет резона звать остальных. — Хрустнул шеей Губернатор.
— Разделятся в подобном месте не лучшая затея.
— Полагаю, вы оба считаете, что лучше шататься толпой несколько недель по этому месту.
— Нет. Не только у тебя есть козырь в рукаве. — Губернатор извлёк из поясной сумки затёртую тихо жужжащую коробочку компаса. — Он укажет верное направление.
— И почему ты молчал об этой вещице, предлагая изначально не верное направление.
— Ты и сама далеко не всё рассказала. А насчёт компаса, что ж. Увы, но его время подходит к концу. Он сможет лишь дважды указать путь. Изначально его нашли в одном из храмовых приходов, где вместе с ним находились бумаги. В которых ясно говорилось, что осколок находится, или по крайне мере раньше находился во дворце. И первое использование компаса это подтвердило. Но думаю, что документы были слишком старыми, датируемыми периодом до падения города. Путь же был указан верно, но, из-за нахождения компаса в момент использования в селении. Дорога лежала через дворец.
— Сейчас куда указывает компас? — Поинтересовался Гавел.
— В глубь комплекса. В левую его часть.
— Разрушенную и готовую обвалиться.
— Бог защитит своих последователей.
— Не сомневаюсь. Но я предпочитаю полагаться на разведку с тщательной подготовкой. Предлагаю обойти опасный участок.