Я испытываю странное почти мазохистское чувство с момента прибытия сюда. Происходящие меня почти не волнует, словно происходит не со мной. Будто за всем вокруг наблюдаю со стороны. Так легче.
Инструктор за эти несколько дней каждому из нас дал можно сказать новое имя, хотя это скорее клички, призванные подчеркнуть нашу никчёмность. Туша, это глуповатый здоровяк со смехом как у утопленника. Черкашь, смуглый парень. Думаю, инструктор его так назвал потому что «Беляш» уже было занято.
Джагаааааан, ну или просто Джага. Дёрганый парень с парой ходок за мелкие преступления. По его же словам его поймали в третий раз только уже на чём-то покрупнее. Мять бы ему шконку, да сухари из цемента жевать на пожизненном. Но началась война и его переопределили, сюда не смотря на второй класс чистоты крови.
Однако по мне так он врёт. Может не во всём, но он однозначно не похож на того, кто сам пойдёт на что-то действительно опасное. К слову он даже рад что угодил сюда, армия всё же не тюрьма…
Есть конечно экземпляры и поинтереснее. Например, Яков Николаевич. Он единственный чьё имя не было изменено. К его несчастью. Этот уже в годах мужчина дважды чуть не познакомился с не законными ремесленными изделиями патриотично настроенных асоциальных элементов. «За что?» За имя. Он русландец и этим всё сказано. Блондин с голубыми глазами и тяжёлым акцентом. Он не распространяется насчёт того как попал в Гетлонд и не говорит, чем занимался. Яков вообще не разговорчивый.
Пффф… бросив карандаш на стол, поёрзал на табурете растирая виски.
— Что голова бо-бо, Студер.
Вот ведь, суки. Сами ноют насчёт погремух позорных, но всё равно только рады ими пользоваться.
— Нет. Просто ты, Черкашь, вошел вот от вони что-то голова и закружилась.
Черкашь моментально подорвался, опрокидывая табурет.
— Остынь. — Остановил его Джага. — Сам же начел, так чё барагозишь.
Черкашь фыркнул, показывая жестам чтобы и на него раздали карты. Джага кивнул и к смуглым рукам опустилось шесть измятых картонок.
— А ты чё там черкаешь? — Спросил Джага одним глазом смотря в карты, а вторым на меня. Из-за врождённого дефекта глаз он был похож на ящерицу, которая смотрит одновременно во все стороны и в некуда.
— Мозгоправ приказал дневник вести. Должен заполнять ежедневно один полный лист.
— Ну, так забей.
— Перед отбоем дежурный проверяет.
— Ммм… — Многозначительно протянул Косой на мгновение отведя от меня свой глаз. — А чё писать то нужно?
— Это просто дневник. Могу писать всё что в голову придёт.
— И чё. — Ещё более многозначительно выдал Джага. — Чё тогда вздыхаешь как девка которой под юбку залезли.
— Фантазия не хочет работать.
— Фантазия, мля. Если можно писать что угодно то просто пиши чё увидел. Ну, вот хотя бы как сегодня Тушу опустили напиши.
Все, кто был в этот момент в расположении части заржали.
Я кивнул, склоняясь над тетрадью. Выбирать всё равно особо не из чего.
— Левой. Левой. Левой. Нааа, левое плечо! Левой. Левой. Левой. Оружие нааа, грудь! Левой. Левой. Левой. Нааа, месте стой! Нааа, левое плечо!
Винтовка сначала опустилась на правое плечо и только через несколько секунд переместилось на нужное.
Туша, здоровый детина вполне себе не плохой разговорчивый парень, но откровенно не очень сообрази. И эта оплошность была в его стиле. Мелочь конечно, вот только не для армейского инструктора.
— Рядовой Туша, ты что это сейчас пытался изобразить!?
— Мон, не могу знать, мон.
— Ты тупой рядовой Туша, но ты же не думаешь, что я поверю, что ты не знаешь где лево и право.
— Мон, не как нет, мон.
— Значит ты сделал это нарочно. Ты хочешь выделится?!
— Мон, не как нет, мон.
Хлёсткий звук пощёчины пронёсся над плацем.
— Какая это сторона, рядовой Туша?
— Левая, мон.
— Уверен, рядовой Туша!? А может это левая? — Ещё одна пощёчина.
— Мон, не как нет, мон.
— Давайка проверим чтоб в будущем больше не было такого. — Ещё два громких шлепка от которых с головы туши слетела пилотка. — Ну, где какая сторона?
— Это… левая, мон. — Произнёс здоровяк, смотря прямо по верх головы инструктора. — А это правая, мон
— Не еби мне мозги, Туша!
— Мон, так точно, мон!
Запись 12.
Начало четвёртого утра. Время, когда сон крепче всего. Чего не хватает в эти моменты? Громкого стука в железный бак инструкторской дубинки и его громкого крика.
— Подъем! Подъём! Хорош дрочить, пора службу тащить! Живо, всем встать! Сегодня воскресении, построение на богослужение в восемь ноль ноль! К этому времени, плац должен быть выдраен, а снег вокруг казарм убран! Койки заправить, форму привести в надлежащий вид. Наряды на уборку будут объявлены через три минуты. Рядовой Яков, Рядовой Студер.
— Мон, рядовой Яков Николаевич прибыл, мон!
— Мон, рядовой Студер прибыл, мон!
— Ебать, а я и не заметил. Как заправите койки, я хочу, чтобы вы придурки отдраили гальюн. Очки отдраить так, чтоб двенадцати святым было не стыдно туда просраца.
— Мон, так точно, мон!
— Рядовой Яков Николаевич, ты веришь в святых?
— Мон, не как нет, мон!
— Рядовой Яков Николаевич, не могу поверить, что я правильно расслышал! — Инструкторская дубинка упёрлась руссландцу в кадык мешая дышать. — Повтори, медленно и чётко что ты сказал.
— Мон, рядовой сказал, не как нет, мон!
— Ахх, ты червяк навозный, меня от тебя блевать тянет! — Инструкторская дубинка с короткого замаха коснулась скулы. — Херов социалистический язычник! Лучше сразу говори, что ты веруешь в господа нашего и в апостолов его, а то я из тебя кишки выдавлю! Говори сейчас же! Ты ведь веруешь в бога!?
— Мон, не как нет, мон!
— Рядовой, ты пытаешься меня оскорбить?!
— Мон, не как нет, мон! Мон, рядовой считает любой ответ будет не правильным, рядовой считает, что если он изменит его, инструктор ударит его ещё сильнее, мон!
— Номер и командир отделения, подонок!
— Мон, второе отделение, командир отделения рядовой Черкашь, мон!
— Рядовой Черкашь!
На окрик в одном исподнем моментально подбежал Черкашь. Чья кожа от холода приобрела не здоровый оттенок.
— Мон, рядовой Черкашь прибыл, мон!
— Рядовой Черкашь ты снят с должности, рядовой Яков Николаевич новый командир отделения!
— Мон, так точно, мон!
— Исчезни выродок!
— Мон, так точно, мон!
— Рядовой Яков Николаевич, ты глуп и невежественен, но в тебе есть смелость. По крайне мере одна капля. Лучше бы тебе оправдать оказанное тебе доверие.
— Мон, так точно, мон!
— Вольно! А теперь возвращайтесь к работе, параша сама себя не отмоет!
Уже после утреннего распределения. Мы драили уборную. В которой словно каждый считал своим долгам нагадить мимо дырки в полу.
— Почему Студер? — Спросил Яков Николаевич стоя на коленях активно работая рукой опустив её по локоть в очко.
— Что?
— Почему тебе тали кличку Студер?
— Отвечу если расскажешь, как русландец оказался в Гетлонде. Вашего брата здесь не жалуют, а ты ещё и в армию как-то просочился. — Драя не менее усердно соседнее очко ответил я. Восприняв тишину как окончание разговора, в переносном смысле, «углубился» в свою работу.
— Я был не последним человеком в Русланде. — Довольно неожиданно начал Яков. — Даже бывал в кремле. Работая в министерстве связи через меня текла полноводная река самой различной информации. За которую многие были не прочь заплатить. Не знаю, как, но стоило мне подумать в серьёз о том, что я мог бы и впрямь кое-что продать на сторону, как появился гетлонский представитель с заманчивым предложением. Я… согласился. По началу всё шло не плохо, но не долго. Меня вычислили. Гетлод оценил мою помощь и вывез из Русланда, что говорится в одних трусах. Какое-то время я жил, как иностранный агент, но, когда Гетлонд понял, что я нечего ценного не знаю. Мне выдали документы беженца-иммигранта и отправили в свободное плавание.